Шри Ауробиндо - Шри Ауробиндо. О себе

Что касается стихов, их нельзя печатать вместе с «Любовью и Смертью». Когда придет время, сонеты и другие (в основном) лирические стихи нужно издать отдельной книгой – но не сейчас. Во всяком случае, сейчас я так думаю. Не то чтобы я вообще был против публикации, но я решил подождать до лучших времен и ничего не делать с ними преждевременно.

Тем не менее, одно дело можно сделать. Х. мог бы послать своему другу «Любовь и Смерть» и, возможно, «Шесть поэм» и выяснить у издателей – имеет ли смысл это публиковать с их точки зрения. По крайней мере, это могло бы дать какую-то информацию.

Вопрос: Др. Х. предложил свое толкование стихотворения «Мысль-Параклит», которое теперь подверглось критике со стороны других критиков. Каков ваш собственный анализ развития мысли в этом стихе?

Ответ: В этом стихе нет никакого развития мысли; здесь есть только последовательность видений и ощущений, и поскольку это мистическое стихотворение, то его единство представляет собой конкретно-духовное построение, а не ментально-логическое. Когда вы смотрите на цветок, вы разве просите садовника разобрать его на химические компоненты? Тогда не стало бы ни цветка, ни красоты. В этом стихе нет ни интеллектуальных дефиниций, ни философских рассуждений; есть только зрительный образ. Поднявшись на гору, вы смотрите на пейзаж и радуетесь открывшемуся виду; вы не садитесь, чтобы сделать карту с названиями каждой скалы или вершины и не тратите время на изучение их геологического строения – это дело геолога, а не путешественника. Вероятно, геологический отчет Х. (составление отчетов входит в обязанности и критика, и литературоведа, и литератора) хорош, как был хорош и любой другой; но каждый волен сделать свой отчет в соответствии со своим пониманием. Ни рассуждения, ни аргументация не могут обязать считать чей-то отчет верным, а остальные неверными. Стихотворение, наполненное мистическим смыслом, может говорить само за себя или же из него может проистекать общая идея, но важно здесь видение или же то, что улавливается интуитивным чувством, а не идея или объяснения; «Мысль-Параклит» – это видение, откровение души, восходящей в духовных планах, но в нем нет названий или фотографических описаний этих планов. На том и остановимся.

Вопрос: В Вашей «Птице огня» много красок и образов, но если бы можно было в них или через них проследить ее бхаву, то думаю, понимание стало бы полным.

Ответ: Что вы имеете в виду под «проследить бхаву »? Повесить на птицу ярлык и посадить вроде чучела в вашем интеллектуальном музее, чтобы профессора могли объяснить своим студентам: «Вид такой-то, устроен так-то, вот это кости, это перья и т. д. и т. д., а теперь вы знаете об этой птице всё». Или вы бы хотели, чтобы я ее еще бы и анатомировал?

Что касается Тагора, то насколько я понял со слов Х., то его замечание о «Жизни Небесной» носит характер скорее личный, чем принципиальный – иными словами, сам он не имеет подобного опыта и потому не может оценить достоверности описания, так что стихотворение, в противоположность «Шиве» [189], не вызвало в нем никакого эмоционального отклика. На это мне нечего сказать, так же, как на любое замечание, когда кто-то отвергает мой стих на корню, поскольку тот ему не нравится, или на том же основании, что и Казенс [190], когда говорит, будто большая часть строф в моем стихотворении «В лунном свете» [191]слабее начальных. Его разбор многому меня научил: он указал мне путь, каким я стал двигаться к «Поэзии будущего» [192]. Не то чтобы я чего-то не знал, но он помог мне уточнить и заострить свои прежние ощущения. Но я все же не совсем понимаю замечания Тагора. Я сам многое не могу оценить в стихах с точки зрения достоверности (например, Ад у Данте и т. д.), но тем не менее чувствую эти строки эмоционально. Безусловно, сила поэзии состоит в том, чтобы открывать нам новые миры, а также облекать высоким звучанием наши мысли, опыт и чувства. «Жизнь Небесная», вероятно, не дает их ощутить читателям, но, если так, то это недостаток исполнения, а не принципиальный.

Вопрос: Насколько я слышал, Джеймс Казенс назвал ваше стихотворение «Риши» духовной философией, а не поэзией.

Ответ: Никогда такого не слышал. А если бы слышал, то сказал бы, что у Казенса нет слуха к интеллектуальной поэзии. Но это мне и так известно, как и то, что он не любит и эпическую поэзию, одни только поэтические «драгоценности». Мое стихотворение «В лунном свете» он раскритиковал полностью за умозрительность, за исключением первых строф, которые высоко оценил. Та его критика была весьма для меня полезна, хотя я с ней и не согласен. Но в своей положительной части она мне помогла сменить направление в сторону супра-интеллектуального стиля. «Любовь и Смерть» была поэзией витальной, «Ахана» [194]является, в основном, поэтически-интеллектуальной. Критика Казенса помогла мне подняться на ступень выше.