Татьяна Ланг - Воскресшие сердца на пепле сожженной любви

– Ага! Значит мне всё-таки показалось, – ляпнул Марк. – Она по-прежнему маленькая плакса! – склоняя голову на бок, с ехидством произнёс он.

– Ты не должен так разговаривать с сестрой! – Голос Ирины, слегка дрогнул и она посмотрела на маму, пожимая плечами.

– Снежана, доченька! Пообщайтесь с Марком. Я уверена, вы найдёте общий язык! А это недоразумение, лишь от того, что вы давно друг друга не видели! – прощебетала мама.

После того, как наши мамы зашли в дом, наше молчание не продлилось долго.

– Мы привезли тебе в подарок куклу барби! – Марк присел на корточки и поднял с земли тонкую веточку от дерева. – Но я кажется передумал, отдавать тебе этот подарок! – Он снова прищурился, а потом кинул в меня ветку, которую крутил в руках. – Увезу его обратно, и подарю своей подружке! – Не прекращал издеваться он.

– Лучше забери себе, и сам с ней поиграй! – наконец выдавила я из себя. Мне стало грустно, и я наморщила брови, пытаясь расплакаться!

Перед тем как зайти в дом, я посмотрела на брата. Уголки его губ были опущены, он вероятно не ожидал ответного «удара» в виде той реплики, что я бросила ему. Он сжал челюсти, и я успела заметить, как его подбородок слегка дёрнулся, вероятно он уже разрабатывал новый план мести, желая, как можно больнее ужалить, унизить меня.

Я неслышно прошмыгнула к лестнице, заметив, что мама и Ирина заняты приготовлением праздничного стола. Они так мило щебетали друг с другом, и мне вовсе не хотелось нарушать их столь приятную идиллию, жалуясь на паршивое поведение Марка. Я плюхнулась на кровать в своей комнате, и уткнувшись в подушку, приглушённо заплакала, выплёскивая всю обиду и злость на двоюродного брата. Одиночество остро кольнуло в груди, дало понять, что как прежде больше не будет. Наше весёлое детство осталось в далёком прошлом, а в настоящем, мы теперь чужие друг другу люди. Было только не совсем понятно, когда мы успели растерять наши, казалось настолько крепкие и нерушимые отношения? Где те чувства, которыми были переполнены наши маленькие сердца? А теперь что? Остаётся только согласиться с этой нелепой судьбой, и делать вид, что всё в порядке. Ведь так или иначе нельзя повернуть время вспять, и задержаться там, в том отрезке времени, где были мы когда-то друг у друга.

ГЛАВА 3

(Марк Сорин. Берлин 2005 год)

Увидев знакомое лицо в толпе, я полностью проигнорировал маму, она в тот момент продолжала говорить о моей совести, а точнее об отсутствии её у меня, и направился к Кристиану, который встречал нас в Берлинском аэропорту «Шенефельд». Наш полёт задержали на три часа, и это порядком раздражало, как и большинство других вещей, случившихся за последние часы нашего перелёта из Петербурга в Берлин. Мать никак не могла успокоиться, что я так и не смог оправдать её надежд за эти несчастные пять недель каникул, которые мы провели с ней в России. И если уж быть до конца откровенным, то я и сам не понимал, что на меня нашло. И почему я вёл себя с сестрой как полный придурок.

Я вспомнил сегодняшнее раннее утро, когда Светлана и Снежана провожали нас на наш рейс в Аэропорту Санкт-Петербурга, и сердце снова учащённо забилось у меня в груди. Снежана смотрела нам в след печальными глазами, не разу не моргнув, словно застывшая на месте статуя. Её фарфоровая кожа переливалась в лучах утреннего солнца, а пухлые розовые губки были слегка приоткрыты. В тот момент она была похожа на прекрасную, лесную фею, завораживая и околдовывая своей не схожей, с другими, красотой. Всё то время, пока мы гостили у тёти, я вёл себя отвратительно, и даже не берусь отрицать этого. Изначально я не планировал играть роль некого засранца, но ничего не мог с собой поделать. Мне стоило просто-напросто игнорировать её, как это делала она. Но, чёрт возьми, я не мог перестать её провоцировать. Это была какая-то зависимость. И даже тогда, когда однажды я увидел её в чертовски красивом платье, сказал, что оно похоже на мешок. И к моему удивлению, она просто молча удалилась. А чуть позже я увидел её совсем в другом одеянии. На ней были надеты узкие джинсы, которые демонстрировали все прелести её обалденной фигурки, и маечка с логотипом „NIKE“, на груди. Наши взгляды встретились в равном поединке, пока мы молча изучали друг друга. Её каштановые волосы в тот момент развевались от ветра, а взгляд зелёных глаз, в которых бушевала нешуточная буря, пронзал меня насквозь, словно пытался наказать за мой язык. Я заметил она вся дрожала, и жутко нервничала. Эмоции бушевали через края на её упрямом маленьком личике. Она естественно была оскорблена, тем не менее, всё равно дала мне отпор, продемонстрировав свой непростой характер.