Флагелляция в светской жизни

Сев на край кровати, Марта похлопала щёткой для волос по бедру. Сдерживая слёзы, Бетти подошла к маме.

— Прости меня, мама, — промямлила она, перед тем как Марта перегнула её через свои колени. Девочка вздохнула от удивления, когда почувствовала, что задняя часть её юбки отправилась наверх почти к самым плечам. Разгневанная мама просунула пальцы под резинку нейлоновых трусиков и стянула их далеко вниз, до самых носков, выставляя напоказ белоснежную попку и бёдра. Этот цвет долго не задержится.

Убедившись, что худая попка дочери ничем не прикрыта и удобно расположена, Марта подняла тяжёлую деревянную щётку для волос и начала пороть Бетти так, чтобы она запомнила это на всю оставшуюся жизнь. Ни один квадратный дюйм попки Бетти, да и верхней части её бёдер, не избежал феерически яростной щётки. Бетти монотонно плакала, ещё задолго до того, когда её попа стала фиолетовой, и начали появляться мокрые ужасные синяки. Болезненные следы покрывали попу девушки. Боль была невыносимой. Бетти барабанила туфлями об пол, что заставило Марту припереть своей ногой обе лодыжки дочери. К окончанию порки 20-летняя девушка была никакой и только сокрушённо рыдала.

Марта помогла Бетти подняться на ноги и велела ей встать в угол, не разрешая надеть трусики.

— Оставь их на месте, и держи руками юбку. Не смей двигаться, пока я не разрешу тебе идти. Я хочу, чтобы ты хорошенько подумала, за что ты была наказана.

Так и не переставая плакать, Бетти стояла лицом в угол. Руками она удерживала юбку, тем самым открывая на обозрение голую, раскрашенную во все цвета, раскалённую попу. Мама посмотрела на измученную попу с заметным удовлетворением проделанной работой. Отшлёпанная девочка теперь будет хорошенько думать, прежде чем врать и не слушаться, в следующий раз.

После тридцати минут в углу Бетти разрешили, наконец, поправить одежду и отправляться в комнату. С огромным трудом она натянула трусики и разгладила юбку на попе.

— Прости меня, мамочка, — прохныкала она, и обняла Марту, прежде чем пошла свою комнату.

Порка, полученная Бетти, была намного больнее тех, что достались её сёстрам. За ужином она не могла сидеть на попе, поэтому она ела стоя, красная от стыда. Сьюзан и Линн смотрели в её полные слёз глаза с сочувствием, даже Дебби и Бет жалели её. Хотя было всего 18:30, и солнце ещё светило, Бетти была только рада, когда мама отправила её в кровать сразу после сладкого. Она отправилась к себе и немедленно принялась тереть руками юбку, успокаивая боль.

Отшлёпанная попа Бетти всё ещё болела в воскресенье, когда тётя Хелен приехала забрать дочерей. Бетти пришлось сидеть, совершенно униженной, на мягкой подушке за обедом.

— Я ошибаюсь, или моя племянница получила по попе? — спросила Хелен, заметив подушку под попой Бетти.

Весь стол уставился на красную от стыда Бетти.

— Отвечай тёте, юная леди, — велела Марта.

— Да, мэм… Я соврала маме и не послушалась её, и за это меня больно отшлёпали по голой попе.

Хелен улыбнулась:

— Я знаю, что попа болит, Бетти, но не расстраивайся. Ты не первая 20-летняя девушка, которую отшлёпала мама, да и не последняя. Вообще-то, кажется, твоей матери был 21 год, когда её отшлёпали — и тоже по голой попе. Не так ли, Марта?

Теперь была очередь Марты покраснеть от стыда…

kin

Здравствуйте, меня зовут Кристина. Когда мне было35 лет, я развелась с мужем, и осталась практически без средств к существованию, на мало оплачиваемой работе. И мне пришлось поселиться к моей сестре Любе. Люба старше меня на три года и она совсем другой человек, нежели я. Понимаете, я чувствую себя ещё молодой я жизнерадостная, и способна на безумные поступки. А сестра вся из себя правильная, для неё существует сотни запретов.

И не удивительно, что как только я переехала к сестре то сразу сдружись с племянницей Светой. Ей 17 лет замечательная девочка. Она сразу поняла, что я люблю «зажигать» как она выражается. Уж не знаю, каким образом, но мне удалось стать своей, в компании её друзей. А ведь я им почти, в матери гожусь. Мне нравилось с ними «тусоватьса» как они выражаются. Среди её друзей даже один мальчик решил, что влюбился в меня. Его зовут Славик, я ему объясняла, что старовата для него, но он оставался при своем мнение. В общем мне нравилось их общество.

Однажды я вернулась с работы и застала такую картину, когда зашла в зал. Люба сидела на диване, а на коленях у неё лежала племянница, с задранной юбкой и спущенными трусиками. Сестра методично шлёпала ладошкой, голую попу племянницы. При каждом шлепке, Света слегка вскрикивала и дёргалась. Но Люба придерживала её за талию. Увидев меня, сестра прекратила экзекуцию. Светочка вскочила и с плачем выскочила из комнаты. Я пошла её успокаивать.