Лана Ланитова - Царство Прелюбодеев

– Опять долго идете, господа, – раздался гулкий голос Виктора. – Садитесь на место. Две минуты промедления, и вы бы опоздали, получив за это должное наказание. Итак, время вышло, приступаем к уроку.

Макар и Владимир сели повыше Травина, рядом друг с другом, плотно прижавшись суконными плечами.

– Смотри, а тамбовской проститутки-то и нет, – громким шепотом поведал Булкин.

– Может, опаздывает? – пожал плечами Владимир.

– Кто ее знает, а может ее того, уже в расход пустили, или в пекло отослали?

– Тихо, ты в своем уме? – также шепотом отмахнулся Махнев. – С чего бы в пекло-то сразу?

– А с того, что она – баба… Значит, с нее двойной спрос. Что можно мужику, того нельзя бабе.

– И где ты такое вычитал? В каком Судебнике?

– Это не в Судебнике, это по совести положено…

– Друзья мои, я вижу, что за время, проведенное меж занятиями, вы сильно подружились? Так, господин Булкин?

– Так! – физиономия Макара расплылась в довольной улыбке.

– Мне сия новость приятна, ибо попутно каждый из вас проходит множество уроков: в данной ситуации господин Махнев пренебрег сословными, интеллектуальными нормами и, презрев собственную гордыню, подружился с человеком, которому при жизни не подал бы и руки…

– Почему вы так решили, Виктор? – спросил Владимир и густо покраснел.

– Мой друг, я знаю больше, чем все вы, вместе взятые и вдоль и поперек седьмая седьмых ваших родословных колен. Владимир Иванович, я предугадывал при жизни не только ваши слова и поступки, но даже случайные мысли. При жизни вы так болезненно относились хоть к капле амикошонства [147] Амикошонство – бесцеремонное, излишне фамильярное обращение. Произошло от французского "ami" – друг и "cochon" – свинья. … И меня, как учителя, не может не радовать тот факт, насколько это «место» сдуло с вас первый слой гордыни, словно пудру со щек в ветреную погоду. Не скрою, я обожаю этот грех – «гордыню», это один из любимых мною, грехов. Я ласкаю и пестую людей, склонных к нему. Я нашептываю грешникам в уши, что они лучше других, что они выше других, умнее, изысканнее, породистей, красивее, талантливей и прочее. «Гордыня» – сильный яд. Это – коренной грех, утверждающий другие грехи, придающий им форму и смысл. Ибо слишком «гордынистый» человек никогда не попадет в чертоги рая. Увы, но на этапе учебы я не имею права лелеять этот грех, а вынужден вас вначале проучить за него. Таковы правила!

Виктор встал и, заложив руки за спину, прошелся вдоль аудитории.

– Я давал вам на дом задание: вспомнить парочку смертных грехов, кроме вашего основного. Позже я опрошу каждого в отдельности. Могу сказать одно: сегодня основной разговор пойдет именно о «гордыне». Как известно, гордыня – это грех, приведший к падению Люцифера, ставшего затем самим Сатаной… Гордыня – это высокомерие, надменность, свойство человека ставить себя выше всех и признавать правомерность только своей позиции. Согласно христианскому учению, это самый тяжкий из семи смертных грехов, влекущий за собой все остальные…

Дверь аудитории внезапно распахнулась, и на пороге показалась Екатерина Дмитриевна Худова. Она была одета в другое, темно-синее изящное платье с белым кружевным воротничком. Не смотря на это, Екатерина Дмитриевна выглядела растрепанной и помятой: черные волосы выбились из прически и тяжелыми прядями лежали на груди, на бледном лице распустились бутоны красных пятен, карие глаза мутнели от закипающих слез, худенькие плечи дрожали, дыхание сбивалось – женщина была близка к истерике.

– Что случилось, Екатерина Дмитриевна? – строго спросил Виктор. – Потрудитесь объяснить, отчего вы опоздали?

– Но, господин учитель, как только я получила вашу записку, сразу же пошла… Я шла очень быстро, – ее прерывистая речь срывался на глухие рыдания.

Владимиру даже стало жаль темноволосую красавицу.

– Ну, и что вам помешало вовремя прийти? – голос Виктора звучал строго и бесстрастно. В нем не было и ноты сочувствия.

– Я… Я встретила по дороге двух джентльменов. Они показались мне столь приличными на вид: у них были светские манеры, галантность, лоск в одежде, учтивость в речах. Они любезно предложили проводить меня до вашего замка. Я сначала отказалась, но потом подумала: отчего бы и нет? Они, в случае чего, могут защитить меня от разбойников и лихих людей…

– Они говорили с вами?

– Да, я уже сказала, что вначале они были очень любезны, – Екатерина Дмитриевна всхлипнула.

– Отпускали тонкие комплименты?