Екатерина Неженцева - Пока мы вдыхаем тишину

Горячие ладони вновь погладили мою спину и попытались поднять толстовку вверх. Поскольку сделать это было проблематично, Крис приподнял меня и быстро стащил одежду. Я поняла, что вновь могу двигаться, только вот вырываться и убегать уже не хотелось. Внутри рождался фейерверк восхитительных ощущений, и я желала, чтобы мужчина не останавливался.

Он медленно провёл руками по моей талии, поднялся выше, обхватил ладонями грудь и слегка сжал её. Затем склонил голову и поцеловал моё плечо, проложил дорожку из поцелуев к уху, после чего довольно чувствительно прикусил мочку. Я чувствовала его плавные, неспешные движения и готова была выть от нетерпения. Закинув руку назад, обхватила Криса за шею, и начала сама задавать темп, наслаждаясь каждым прикосновением и движением.

Оценив мой порыв, Кристиан принялся мощными толчками вбиваться в моё тело. При этом он опустил одну руку вниз, его пальцы безошибочно легли на самую чувствительную точку и принялись поглаживать, доводя меня до изнеможения. Я уже не сдерживалась и помещение заполнил звук моих громких стонов и криков. Впиваясь ногтями в руку мужчины, я старалась устоять на ногах и не раствориться в этих потрясающих ощущениях.

Ураган наслаждения накрыл внезапно и у меня всё-таки подкосились ноги. Крис поддержал меня за талию, не давая упасть, и толкнулся ещё раз внутри, после чего застонал и прижался ко мне всем телом.

– Ты даже не представляешь, что со мной творишь, – хрипло пробормотал он.

Почему-то такая невинная фраза резанула по ушам, а вот сами слова меня развеселили. Дело в том, что я представляла, насколько он жаждет близости со мной. Ведь меня вновь оглушил весь спектр его эмоций. Порой я даже терялась и не могла понять, которые чувства мои.

Чего уж врать. О таком сексе я не могла даже мечтать. Думаю, никто не мог, поскольку даже не представлял, что подобное возможно. Именно поэтому слёз больше не было, раздражение и злость испарились, а в тишине зала прозвучал мой тихий смех. Кристиан не понял, почему я смеюсь, и вопросительно промычал мне что-то на ухо. Но я вновь зашаталась, и тут же оказалась на руках у мужчины.

Он направился к своему креслу, усадил меня и отошёл за салфетками. Протянув мне пачку, Кристиан вдруг улыбнулся, как-то снисходительно и даже надменно. Дрожащими руками, я выхватила салфетки и привела себя в порядок, насколько это было возможно. Вновь появился иррациональный страх. Я понимала, что это ненормально. Деверо вёл себя так, словно в нём уживались две разные личности. То он нежен и внимателен, то принуждает меня и заставляет чувствовать нечто очень похожее на омерзение.

«А может не в мужчине дело, а во мне?» – эту мысль я быстро отогнала, как бредовую.

Я ещё в своём уме, чтобы понимать, когда мне хорошо, а когда плохо. Вот после таких надменных взглядов и кривых ухмылок на лице Криса, мне становилось откровенно плохо. В очередной раз я печально вздохнула, быстро оделась и поняла как вовремя – в дверь осторожно постучали. Мои колени дрожали, ноги подкашивались, и я снова зашаталась. Пришлось вцепиться в столешницу, чтобы не упасть.

– Сядь, – скомандовал Крис, – иначе упадёшь.

Кивнув в сторону кресла, он пошёл открывать дверь. А мне было всё равно, кто там пришёл и чего хочет. Я была в состоянии эмоционального опустошения. Так что, практически упав в кресло, откинулась на спинку и закрыла глаза. Дверь открылась, и послышались шаги. Приоткрыв один глаз, я увидела, что в зал зашёл обещанный доктор.

Мужчина лет сорока с сединой на висках, смотрел на меня добрыми зелёными глазами, в которых светилась улыбка. Он подошёл ко мне, придвинул стул и уселся рядом, чтобы осмотреть предстоящий фронт работ. Закончив осмотр, доктор покачал головой и в недоумении воскликнул:

– Да тут работы с полным восстановлением на месяц! Зачем так долго тянули?

– Док, не надо, – Крис посмотрел на мужчину и отрицательно покачал головой, призывая не продолжать разговор на эту тему.

Да уж. Хорошо, когда рядом есть псионик, способный прочитать твои эмоции и попросить других не лезть в душу. Я очень не хотела вновь вспоминать и тем более кому-то рассказывать, как жила последние пять лет. Надо же. Работы на месяц! Закрыв глаза, я вздохнула. Пустота внутри заполнилась горечью осознания, что я могла жить нормально, мне не пришлось бы чувствовать себя уродом. Только для этого, необходимо было просто помнить себя. На моём лице появилась кривоватая усмешка, а по щекам потекли слёзы. Мне не верилось, что вскоре я вновь буду выглядеть нормально.