Владимир Колганов - Превратности судьбы

Сам не знаю, и зачем я теперь про Нину вспоминаю? Видимо, потому, что просто время для этого пришло. Время вспомнить о том, как через год, тоже осенью гостили мы с ней в выходные дни на даче у приятеля, даже успели рано по утру в лес сходить, а после тёплых проливных дождей в том сентябре грибов в лесу было видимо-невидимо. Да, что-то я опять всё про грибы – ну так ведь август, сезон только начинается… И вот, чтобы вернуться нам на дачу, нужно было перейти шоссе. Если бы знать заранее, что, пробежав несколько метров, она остановится на полпути, остановится только для того, чтобы потянуть меня обратно… А слева под горку катилась огромная махина тяжелого грузовика и за ним дальше нескончаемый поток машин – его-то я и хотел опередить, чтобы не торчать нам на обочине.

Удар грузовика пришёлся Нине в грудь. Собственно, ещё чуть-чуть и грузовик задел бы её лишь по касательной, потому что в последнее мгновение водитель всё же попытался машину отвернуть. У меня до сих пор при воспоминании об этом возникает в ушах жуткий визг автомобильных тормозов, а перед глазами – мокрое от недавнего дождя шоссе, сплошь усыпанное нашими грибами. И лежащая среди них Нина…

На суде адвокат водителя, работавшего в какой-то крупной фирме, настаивал на том, будто Нину под колёса чуть ли не намеренно толкнул я. Да с какой стати? Чтобы я ни с того ни с сего кого-то под колёса бросил? Это, каким же надо быть уродом, чтобы такое предположить! Ну да, ещё бы рассказали, что была проведена операция спецслужб. И ведь никто не обратил внимания, что я и сам в этом деле пострадал – меня ведь тоже садануло по руке, той самой, в которой я удерживал руку Нины. Но вот случилось так, что не удержал.

В общем, вскоре после того случая у меня начались неприятности по службе – что поделаешь, если на моей прежней работе от персонала требовалась кристально чистая репутация, а тут… Да и то сказать, когда опытный сотрудник попадает в подобный оборот, это либо означает, что к работе он уже совершенно не пригоден, либо позволяет предположить преступное намерение, в данном случае, как ни странно, именно с моей стороны. И конечно, сыграла свою роль наша с Ниной, правда, толком не доказанная связь и её беременность, хоть я, как мог, пытался убедить судью, что мы с Ниной практически даже не были знакомы, так что и умысла с моей стороны, каких-то житейских разборок в принципе не могло быть. Ну в самом деле, не мог же я признаться в том, что между нами как раз накануне произошёл крайне неприятный разговор, в котором я просил, даже умолял Нину избавиться… Нет, просто говорил, что вот сейчас нам это совершенно ни к чему. Видимо, там, на середине шоссе Ниночка и приняла решение. Поэтому и попыталась словно бы всё вернуть назад, возвратиться туда, где кругом были только лес, птицы, звери и не было ни меня, ни других охочих до женских прелестей лживых и лицемерных мужиков.

В общем, слава Богу, для меня всё более или менее удачно обошлось. Хотя при увольнении потерю бдительности всё же приписали, причём с соответствующим понижением воинского звания. Я, правда, попытался оспорить это решение, однако все старания оказались ни к чему.

Увы, но чем больше я задумываюсь обо всех этих событиях сейчас, чем чаще перебираю в уме причины и последствия, тем всё отчётливее в моём сознании возникает следующая мысль. По-видимому, вот именно такой я то ли уродился, то ли кем-то был «запрограммирован» именно вот так, и только поэтому помимо своей воли приношу несчастье всем, и, прежде всего, самому себе. Впрочем, последнее утверждение основано лишь на эмоциях, а посему его следует считать довольно спорным. Однако не потому ли Полина так и не призналась, что у меня есть дочь? С другой стороны, сказав об этом Лулу, могла ли она наверняка знать, что именно я отец её ребёнка?

Припоминая хитросплетения своей бурной жизни, я проворочался в постели довольно долго и, наконец, забылся тяжким, беспокойным сном.

Знали бы вы, как нелегко признаться в том, что когда-то совершил. Даже если это не преступление, не предательство, не подлая измена. Да просто так сложилась жизнь, просто так, а не иначе распорядилась мной судьба. Что тут поделаешь?

Вот и с Полиной, вроде бы убеждаешь себя, что иначе поступить не мог, а потом вдруг словно бы тяжкий груз навалится на тебя, так что дыхание перехватит и что-то неумолимо сдавит сердце. И вынужден выслушивать о себе такое, в чём даже при куда более грустных обстоятельствах не признаётся никто и никогда. А в результате происходит бог знает что, и даже выспаться как следует не успеваешь.