Михаил Туркин - Омуль без одежды

Я скоро буду, принимать кого-то, и на свою грудь!

(выпьешь? поебу) (пойдёшь, куда-то) (пойду, к кому-то, на кого-то))

Твой парень выебал тебя, из дома выгнал,

своё спустил, согнул в локте руку, и выгнул.

Сказал, – не приходи; пока не захочу, ебать .... (тебе надо съебать)

Стал, издеваться над тобой, и п.зду стебать!

Ты понимаешь, мы с тобой разные-я уличная.

Думаю, – ты двуличная, а станешь-моя личная!

Да, хорошо придумал; не буду сидеть взаперти…

Ты головой, или чем думал? У меня там черти. (там, это где?) (в пизде)

У Надьки болезнь, только на кого бы, – залезть!

Это значит, что можно к ней туда смело влезть…

Ты; что, дура что-ль, при нём такое-то говорить?!

Жизнь одна, и пока она идёт: надо жить, творить. (кто идёт?) (Аня)

Вот, что мы тут говорим, из этого, – написать стих;

Надь, что-то твой парень как-то задумался, и стих.

Он, не задумался, а просто подбирает себе рифму, -

он наклонился, и стал подобен твоему логарифму!

А мы просто расслабили свои позвоночные столбы;

за домом, протянулись проводами уличные столбы.

Но, это я так, к слову, сказала, про то лучше не пиши!

Как мы с тобою были вместе-себе на память запиши…

До этого, видел, приходил парень, и мной овладел;

а, после того, – зарычал как лев, и от секса обалдел…

Слышал, как я стонала, не понарошку: он меня драл,

как простую худую девку-прищепку, а ты меня задрал.

Просто, я вот такая бесстыжая, и девочка-блядь;

а, друг его: он понял всё-ему не надо объяснять!

Заметил, друг его ушёл, тоже хотел, ебать , любил;

а, мой парень – это увидел, понял всё, и его избил…

Никто не стал за меня заступаться, все знают-я с ним;

но, сейчас он уехал в Москву, за деньгами, и х.й с ним.

Вообще-то, можешь, думать: мне всё равно, что хочешь.

Ты сам остановишься, если кого ебать сильно захочешь?!

Вообще; всё, что мы здесь говорили, не надо писать -,

это секрет, как тут-в п.зде , – мне нужно идти, поссать.

Теперь, ты понимаешь, что мне надо хранить секрет, -

вот тут он есть, а у тебя там такого свойства тела нет…

Я присел, и смотрел на всё происходящее в этом доме -,

помыслил, до какой степени нужно разойтись в истоме, -

с завидным постоянством впитывающего в себя разврат,

чтоб послать, унизить, готовые убить из-за влажных врат!

***

Когда-нибудь ты поймёшь; как я любил тебя,

но может быть уже слишком поздно для себя.

Я тобою дышал в переносном смысле, и, любя -, (ебя)

повторяя, – я очень люблю одну тебя, про себя!

Ты мне; супротив, строила козни, и вредности -,

не мог, расценить степень коварной ревности.

Уезжала летом к бабушке, в Западную Двину;

твой парень говорил, – а, давай я его подвину?

Тебе не хотелось конфликтов и разборок, с нами;

никогда не нравились одноклассники, Стас Намин.

Ты музыку слушала, и читала книги по настроению;

а, людей подпускала к себе, по своему усмотрению.

Оттого ли; и осень, багряные кисти везде развесила;

но только мне от этого нехорошо, и как-то невесело -,

от тех рябин, где мы проходили по осенней дорожке;

ты со всеми была улыбчива, и снова наставила рожки.

Помню, выходил на улицу, и тебя глазами искал везде:

я не знал, что ты была дома, – предавалась своей езде…

Тогда; молился, и верил, – Бог есть, не допустит измены -,

вы валялись грузом дома, ничего не делая, как безмены.

Ты; теперь, также хороша, но лучики морщинок, у глаз -,

как признак увядания телесного; когда входишь в класс:

напоминают о милой улыбке, и цветении лета, в далях.

Если, за ожидание орден давали, – вся грудь-в медалях!

***

Мне приснилось, попал, как в тюрьму,

а, до этого: жил беззаботно, на воле.

Только, воля – одна западня; кутерьму,

незавидная мгла – участь моей доли!

Его спросят: живёшь-то, как?

– Денёк проживаешь, и ладно…

Сбитые ступни, один башмак,

а, нет большего: им, и не надо!

(-не положено; значит,

не по форме, не по уставу, и инструкции)

Еда для скота – эта жидкая баланда;

человек: привыкает, жить, как скот.

Я; ни за что, отсидел – это, не ладно…

И, в ногах пригрелся тюремный кот!

Подобие человека сидит на бревне, (из теней)

грязные, вонючие у него ноги-лапы

Но крест Господень висит на спине;

Ну, а тело заковано, в кандалы-латы!

(также, он не был, ни в чём виноватым…)

С ног стекает падучая жидель и пот…

что, картина Репина маслом, и, с пером!

Он смолчит; как будто, зашит его рот: