Ви Корс - Туман и Молния. Книга 17

– Как же ты испортил ему кисть!

Ник не ответил и быстро дотронулся рукой до своего носа. Корс перехватил его руку, подтягивая её к себе, снимая перчатку и целуя.

– Перестань. Перестань, мой непослушный Демон-двоечник!

– Кто?! Это что-то новое, раньше я был у тебя грязным и лохматым.

– Да. Но благодаря моим стараниям ты стал чаще мыться, и за твоими волосами я ухаживаю. Теперь нужно тебя начать учить.

– Ох…

Корс усадил Ника рядом с собой на край кровати, и, чуть отстранив его кисть от себя, принялся разглядывать чёрные пальцы:

– Как можно закрасить черным кожу под ногтями?

– Ну, это не совсем ногти…

– Вот да, расскажи, как можно сотворить с собой этот ужас.

– Может, не надо?

– Рассказывай!

– Ну ногти … человеческие выдираются…

– Отлично! Дальше…

– В рану заносится черная краска, потом приживляются когти нечистых.

– Ты это проделал сразу со всеми своими пальцами или по одному?

Ник не ответил, Корс целовал его руку:

– Тебе нравится то, что я даю тебе, мой Демон-сын, тебе нравится? – прошептал он.

– Да-а-а…

– Этот Картмер, он смотрел на тебя, он подумал: «какой красивый», ты слышал?

– Нет. Витор, не придумывай.

– «Божественная красота Верхних», ты слышал, просто ты лукавишь сейчас. Ты всё слышал.

– Я слышал подобное много раз, также как ровно противоположное.

– Арел, иди ко мне, бесполезная тупая тварь, ах-ах, почему ты такой, Арел, такой… ах-ах!

Они разделись, и Ник положил Корса на спину, тот согласен был принимать и весь открылся ему навстречу:

– Трахай меня так, как я тебя, – прошептал он, – сделай со мной так, как я делаю тебе.

Никто вытащил почти до конца и резко задвинул снова, сильно подавшись вперед. Корс не сдержавшись, захрипел под ним.

– Так? – спросил Ник.

– Да, да. Ещё… не жалей меня…

Ник сделал ещё несколько таких же жестких толчков до упора и стукнул Корса по ребрам, тот задергался под ним:

– Ах, чёрт…

Никто снова принялся трахать его, и в какой-то момент, когда Корс уже немного расслабился и совсем этого не ожидал, он вдруг довольно ощутимо стукнул его по яйцам и стоявшему члену.

– О!

Корс попытался вырваться, и Никто хлопнул его по лицу, по щеке, влепив ощутимую пощёчину.

– Нет! Ник! Я так не делаю! Перестань! – закричал Корс.

А Никто в своих мыслях сказал: «грязная маленькая дрянь, тебя надо как следует наказать!»

– Что? – И Корс засмеялся. Он лежал под своим Ником, содрогаясь от смеха, заслонив глаза рукой, согнутой в локте, потом чуть убрал её, глядя на Ника из-под руки, и Ник, не удержавшись, принялся смеяться тоже.

Он остановился, не вынимая из Корса член, но и не продолжая:

– Витор, да перестань ржать, я так не могу!

– Я правда так думаю, когда тебя трахаю?

– Да.

Они снова засмеялись.

– Ну нет, я так точно не смогу кончить, – сказал Ник, – ты смешишь меня.

– Странно, что ты не смеешься подо мной, когда слышишь это, – улыбался Корс.

– Арел, заткни его наконец, – сказал Ник, и Арел который все это время лежал рядом и смотрел, что они делают, сразу навалился на Корса, садясь ему на лицо.

– Арел… нет, не… м-м-м…

Они продолжили, больше не отвлекаясь, и Ник с Арелом без особой фантазии тупо долбили Корса с разных сторон, периодически меняясь. Корс отдавался своим молодым любовникам и всё позволял им и делал для них как они хотели, забыв и про ужин, и про комнату с мраморными скамейками и теплым паром. Забыв обо всём

23

Дружеский праздник

Карина не понимала, как ей нарядиться и что надеть. Рабыни принесли гору одежды: бельё, кучу пышных нижних юбок, корсеты, платья и расшитые накиды. Но она не хотела надевать на бал накид, тем более что этот праздник был скорее для своих. Но в тоже время, Карина понимала, что там всё же будут присутствовать поддерживающие политику Лиса красные, будет его отец, Игмер, и она не хотела как-то скомпрометировать своего мужа, опозорить его своим неподобающим видом. А традиции красных в отношении женщин были слишком строгими, и Карину это удручало. Как ей одеться так, чтобы не опозориться? Накид, конечно, самое простое и верное решение, но Карина терпеть его не могла, хотя сейчас отчетливо понимала, что в этом городе ей придется носить его хотя бы просто для того, чтобы на неё не пялились как на белую ворону. Она повернулась к трём рабыням. Безликими недвижимыми мешками они стояли у входа, ожидая, что прикажет госпожа.

– Кто-то из вас может говорить? – спросила Карина. – Или у вас у всех языки отрезаны?