Alexander Maximoff - Алиса в стране удовольствий

—Лежите, лежите, надо также внутри обработать, – он ввёл во влагалище, каким-то образом миновав Алисину девственность, длинный палец (только позже она узнала, что девственная плева имеет серповидную форму, и всегда остаётся отверстие). Алиса охнула и схватилась за края кресла.

—Спокойно, девочка, спокойно. Ты что это схватилась? Даже грудку с испугу перестала прикрывать! А она у тебя действительно очень красивая… Чего у тебя так сосочки торчат? Замёрзла, что ли?

—Н-н-нет…

—Ты вся дрожишь. Боишься?

—Н-н-нет, не б-боюсь…

Жирно смазанным гелем пальцем он совершал в глубине влагалища круговые движения. Это окончательно добило охваченную жарким пылом Алису, и она протяжно застонала.

—Ох… М-м-м… Что… Вы… Делаете… Ох… – смазка потоком хлынула, размывая гель и делая её безумно скользкой.

Доктор, по-видимому, нисколько не удивился и пробормотал себе под нос:

—Ах, вот оно что… – при этом он продолжал крутить карусель внутри её лона, хотя оно стало настолько увлажнённым, что, очевидно, в этом уже не было необходимости, – А плева у тебя, красавица, действительно очень прочная. Неудивительно, что твой порвать не смог. Надо было сперва посмотреть, а потом в эту дырочку сбоку целиться, – говоря, он всё совершал свои изматывающе-дразнящие движения, заставляющие ноги Алисы судорожно сгибаться; иногда он начинал пальцем, как бы маня, гладить, прижимая его изнутри к лобку, от чего хотелось пи́сать, – Вообще, хирургическое вмешательство – всегда крайняя мера. Естественный способ гораздо лучше, вы, надеюсь, понимаете? – бормотал доктор, снова почему-то переходя на «вы».

—А-а! Ох! Что вы, доктор… Я не могу… Ах…

—Неудивительно. Я тоже практически не могу. Ты такая хорошая девочка. Сейчас я тебе ещё помогу… – всё это время врач, сидя на табурете, разговаривал как будто не с ней самой, а с её набухшей и сочащейся писькой. И с этими словами он нагнулся и впился губами в клитор.

—О боже! Ох. Мама. Мамочка!

—Не бойся, девочка. Возбуждение – лучший анестетик! Чем будет больше хотеться, тем легче пройдёт дефлорация! Понимаешь? – оторвавшись от неё, неестественно спокойным голосом произнёс он.

—А-а… Да…

—Ты же не хочешь, чтобы мы лидокаин в промежность кололи вместо этого? Да и ушли все… Операционная закрыта… Нет ничего…

—Н-н-нет…

—Тебе же приятно?

—О-о-очень… Но странно… Вы же доктор…

—Да ещё какой доктор! Так… Вот и славно… Лежи-лежи, всё будет отлично! – и он стал лизать клитор, надо признаться, весьма умелым язычком, вызывая у неё охи и ахи, и не забывая одновременно поглаживать её изнутри. Попутно он растягивал отверстие в девственной плеве, что вызывало мучительную, но не слишком уж болезненную сладость. В общем, спустя десять минут Алиса вовсю металась в гинекологическом кресле и вскрикивала в голос, когда он уж чересчур удачно касался кончиком языка её маленькой туго набухшей шишечки.

Когда доктор вытащил палец и встал, Алиса почувствовала, как что-то упруго упёрлось между её ног. Она догадалась, что это, но ни на йоту не испугалась – желание было столь велико, что она только замычала и приготовилась к толчку. Но никто вроде бы не спешил прорывать преграду, упругое и горячее плавно скользило вдоль половых губ от лобка до самого ануса. Это было до крайности развратно и безумно приятно. Член врача, чуть потолще и помощнее, чем у Саши, тесно заполнял мясистой головкой преддверие влагалища и туго ездил по клитору. Закрыв глаза, Алиса отдавалась новому, неизведанному прежде чувству, с каждым движением сладкая нега охватывала её всю, постепенно наполняя желанием вытерпеть любую боль, всё, что угодно, лишь бы это, наконец, вошло к ней вовнутрь. И в какой-то миг доктор прицелился в растянутое отверстие её плевы и надавил. Головка неожиданно легко раздвинула края и вошла в Алисину плоть. Алиса выгнула спинку и тихо застонала.

—Молодец. Послушная девочка. А сейчас возьми себя за коленки и прижми их к груди. Да, так. Умница! Разведи пошире.

И доктор приступил к осторожным движениям из стороны в сторону, всё шире растягивающим её дырочку. Прерываясь, он вытаскивал свой болт и елозил им снова и снова между блестящих от смазки половых губок Алисы. Ей было приятно до дрожи. Лишённая волос киска (Алиса побрилась, как и было велено, перед визитом к врачу) блестела от смазки и соков и громко чавкала каждый раз, когда он выходил из влагалища.

Внезапно без предупреждения доктор резко с размаху вогнал свой дротик прямо в её истомлённую дырочку. На этот раз плёнка лопнула, мгновенной ослепительной болью полоснув по глазам, из которых посыпались искры.