Alexander Maximoff - Наставник для девственницы

А посмотреть было на что. Роскошные волосы, поймавшие его в капкан, убраны в огромный узел на голове, и не закрывают спину. Поэтому всё перед глазами: и худенькие лопатки с чёрной кружевной полоской лифчика под ними, и умопомрачительно тонкая талия, и немного угловатые девичьи бёдра, и венерины ямочки над ажурной резинкой чёрных трусиков, обтягивающих ещё мальчишеские круглые ягодицы, и длинные стройные ноги, и магнитом притягивающий взор просвет меж ними. Они молчали. Она позвоночником чувствовала его скользящий взгляд. Когда создание икебаны подходило к концу, он срывающимся голосом неожиданно для самого себя сказал:

—Юля, я тебя люблю…

Она помедлила, обрезала следующий стебель и подвела черту:

—Какая в этом возрасте может быть любовь?..

Он бы мог возразить многое. И что семнадцать – возраст вполне себе… И очень даже может… И разная… И очень сильная… Но язык присох к горлу, и он промолчал. Сглотнув, он поднялся и пошёл в прихожую. Объяснение состоялось: она… ему… отказала… Она не вышла следом, оставшись стоять у раковины и держа последнюю, семнадцатую розу, на которую незаметно капали слёзы. Он понял, что она попросту не хочет его видеть. Уже собираясь открыть дверь, он приметил на полочке розовый приоткрытый рюкзачок, в котором виднелась «Литература» за 7 класс. Скорее сам себе машинально пробормотал:

—Рюкзак тут… розовый… Сестрёнка, что ли, есть…

И расслышал негромкое:

—Нет… Это мой…

* * *

«Сколько ей? Так… Мне семнадцать, одиннадцатый класс. Шестнадцать – десятый, пятнадцать – девятый, восьмой – четырнадцать, седьмой… То есть ей вот сейчас тринадцать исполнилось?! А когда мы познакомились, двенадцать было?! Но этого не может быть… Она же взрослая!.. И что теперь делать… Это же педофилия какая-то… А если я с ней… Нет, это невозможно… Но я… А если бы она согласилась… Брось, она же тебе уже отказала… Но какая же она… Забудь!.. Это нельзя! Вообще. Это детский сад практически… Какой детский сад?! Ты её грудь видел?? А сзади – У-у-у-у! – не могу об этом думать… Вот и не думай лучше!.. Такое бывает… У тебя в классе помнишь?.. Да, эти две кобылы… Ага! А как они через козла прыгали… Ха-ха… Своими сиськами… Точно! Ну и вот… Что делать?.. Забыть. Я же не могу… Ну не забывай… А живи так, будто забыл… Тоска… Ну ты же раньше любил тоску… Да. Ну и живи себе… Тоска…»

И тоска настала, заполнив почти полностью следующие несколько лет его жизни…

* * *

Много позже как-то раз он приехал после сессии на лето в родной город. Сначала он вовсе и не собирался звонить, но потом не выдержал. У неё совсем недавно был день рождения, и он запоздало поздравил её и предложил покататься, как раньше. За несколько дней они исколесили полгорода. Теперь она больше не надевала длинного платья, а почему-то ездила в коротеньких шортиках и топе. Однажды он пригласил её погулять так, без велосипеда, пешком. Она явилась в короткой плиссированной юбочке и спортивной этажной маечке. Они гуляли по старому городу и у мороженщицы купили два воздушных шарика, и бродили с ними по стенам белой крепости. Им было весело и беззаботно. Впоследствии, продолжая болтать ни о чём, он проводил её домой, где она накормила его бутербродами, задорно рассказывая, как они на даче прыгают в воду.

—Там нет ни причалов, ни мостков, прыгать неоткуда!

—И с чего вы прыгаете?

—Если парней двое, то с замка́. Знаешь, вот так складываешь…

—Знаю-знаю…

—А если один, то с колен.

—Как это, «с колен»?

—Смотри: встаёшь, – она поставила его около дивана, – приседаешь, замо́к на колени клади, я становлюсь вот так тебе в замо́к ногой и отталкиваюсь вверх и назад и, типа, прыгаю.

Он еле удержал её за талию: ноги соскользнули на диван за его спиной, и она оказалась верхом, чувствительно стукнув своим лобком о его. От неожиданности он сел и поморщился. Его лицо очутилось всего лишь в паре сантиметров от её губ, но он даже подумать не смел ни о чём таком, и лишь вглядывался, держа за талию. Она тоже затихла и, помаргивая будто наклеенными ресницами, смотрела в ответ своими глубокими черешневыми глазищами. Он не делал ничего. Несколько минут они в тишине играли в гляделки. Потом он покрепче перехватил руки и, пододвинув к себе на коленях, прижал её вплотную. Положив голову к нему на плечо, она касалась его аккуратной грудкой и судорожно сокращающимся впалым животиком, и там… тоже… Эта головокружительная близость, конечно, действовала: она ощутила лобком первое шевеление, вздрогнула и внезапно заболтала.

Читать дальше