Alexander Maximoff - Тентаклеведение. Девять ударов

—Всех вас одно и то же волнует. Это значит, что все голубые. Простата-то у каждого мужика есть! – Маша предугадала приближающуюся эякуляцию по сжимающимся яичкам, стиснула их, усилила нажим и темп.

—Ох. Ох. Да… Ма… Ма… Ша… Да! Ох!

—Какая я тебе мамаша?! Давай не бойся, расслабься, отпусти себя! Ножки в коленках согни … Да, так. Вот тебе два пальчика, мальчик мой! Хорошо, мой милый?

—О-о!.. О-о!.. О-о!.. Ой!.. О!.. О-о-о! О-о-о-о-о-о-о-ох!..

Саша, как многие мальчики, открыл для себя онанизм лет в двенадцать и вплоть до этой самой минуты думал, что знает про оргазм всё: эякуляция – это такое напряжение, как до мочеиспускания, а далее – щекотный зуд и освобождение, разве чуть сильнее. Но теперь перед глазами пульсировали белые точки, его словно взорвало несколькими сладостными всплесками, яички на секунду стали центром вселенной, а член извергнулся в задний проход Марии с блаженной истомой.

—Машенька! А-а-ах… Спасибо большое! Уффф… Иди ко мне… Как хорошо!..

Когда они, вымывшись и одевшись, сидели за столом, Маша серьёзно попросила:

—Пообещай мне одну вещь.

—Какую?

—Ты, может, найдёшь рано или поздно свою любовь. Так ты ей ничего не говори. Время от времени будем встречаться… Трахайся со мной хоть изредка! Пожалуйста!.. У тебя такой удобный пенис… И никто так спокойно не лежит, ты – просто прелесть! А если нет, мне будет очень тоскливо. Не переживай насчёт измен и прочее… Это всё неважно. С тобой мне было как никогда хорошо, а тебе, похоже, – со мной, а с другими этого ни у тебя, ни у меня не выходило. Судя по всему, ни разу. Так ведь? А любовь твоя никуда не денется. Понимаешь меня?

—Да, конечно.

—Обещаешь?

—… да…

* * *

Шли недели… Саша с Алисой постепенно помирились, хотя поначалу перестали даже разговаривать. Сашу раздирала дикая ревность, он постоянно вспоминал эти фразочки: «оглушительно хорошо», «замечательный член» и «как будто трактором переехали». Уязвлённое самолюбие грызло изнутри, а в горле появился горький комок, который никак не хотел уходить. Его то и дело тревожили видения, в которых его Лисонька жарко обнимала то Андрея, то Макса, то безымянного доктора… В груди скреблись острые коготочки. Про Марию жена, видимо, не догадывалась, а, скорее всего, просто не могла представить своего столь юного мужа в объятиях едва ли не вдвое старшей женщины. Сам Саша отчего-то не считал свою неверность чем-то существенным, легко оправдывая себя обстоятельствами. Алиса по-своему жалела Сашу, и когда он в порывах какого-то непонятного ей мазохизма начинал выведывать подробности её измен, говорила, что, в общем-то, и не запомнила почти ничего, отвечая односложно и без деталей. Но он от этой недосказанности, наоборот, фантазировал себе самые жаркие сцены, а «даже не запомнила» относил на столь высокий градус чувств, что аж захлёбывался ревностью и съедал себя изнутри. В кровати он теперь вёл себя так: ложился на подушку, закинув руки за голову, и лежал, уставившись в потолок. Алисе казалось, что это – жест презрения, о чём она ему так прямо и заявила.

—Саш, можно сколь угодно долго лежать, ручки за голову; меня это, конечно, задевает, но я-то уж потерплю… Но если ты соизволишь и проявишь хоть какое-то внимание к жене, то, уж точно, скорее получишь желаемое…

—Вот это меня и злит!

—Что??

—То, что ты пытаешься представить дело так, что это – исключительно моё желание! Это как, знаешь, говорят: «она ему дала», «она ему не дала». Всегда не понимал такой дебильной позиции: как будто это мужчине только нужно, а она допускает или не допускает его к телу. Это, прежде всего, женщине должно быть нужно.

—Глупенький, чтобы женщине тоже стало нужно, надо создать атмосферу, добавить романтики, поухаживать, пофлиртовать да и просто потрудиться…

—Блин, а почему не наоборот?! Почему бы тебе меня не захотеть?! Самой! И не попробовать завести… – он всё ещё смотрел в потолок.

—Ну ладно, давай попробуем! – она привычно устроилась поперёк его тела и извлекла на свет ещё вялый пенис.

—Ну вот, я опять всё испортил. Надо, чтоб ты сама захотела, безо всех этих разговоров. А то получается, что ты захотела, потому что я об этом попросил. А я так не хочу!

—Капризный ты какой!

—Да уж какой есть! И вообще, тебе здоровенное такое орудие, наверное, нужно, а не этот мой…

—Да ничего не нужно! Мне и твоего вполне достаточно! – отвечала она, разминая неспешно оживающее Сашино достоинство.

—А что это тогда было про «замечательный член»?! Ты меня за идиота держишь!