Елена Стриж - Черновики. Тетрадь 1

– Почему-то свет не горит, – сказал Влас и, перепрыгнув через изгородь, пошел в сторону двора.

И тут услышал глухой удар по стеклу, словно кто-то решил так прихлопнуть комара. Замедлив шаг, юноша остановился. Огромное во всю стену окно, словно черный квадрат Малевича, выделялся на фоне стены. К холодному стеклу, прижавшись грудью, стояла девушка и смотрела куда-то мимо Власа. Юноша замер, девушка дернулась, потом еще раз и еще раз. Заметил, как за ее спиной появилась мужская фигура и, обхватив ее талию, словно спрут щупальцами, еще несколько раз дернулся. На мгновение девушка посмотрела на Власа, а после отвернулась, словно ей стало стыдно за то, что делала.

Влас только в этом году поступил в художественную академию, все детство рисовал, лепил из глины. Ему это нравилось, даже на уроках в школе всегда черкался, за что получил множество нареканий со стороны учителей. Порой не мог жить без карандаша, сидел перед телевизором и черкался, на кухне – и опять черкался. И вот сегодня урок рисунка обнаженного тела. Он выучил все мышцы, какие за что отвечают, когда напрягаются. У него неплохо получалось, и Хлебников, их преподаватель, постоянно хвалил, но Влас знал, что надо работать над лицом, глазами, выражением взгляда. Без этого портрет становится пустым, холодным, даже мертвым.

В студию вошла девушка, сразу обратил на нее внимание, прическа в стиле каре, черные волосы и белая кожа, будто ее покрыли белилами. Она подошла к учителю, что-то ему сказала и вышла из аудитории.

– Итак, все готовы? Карандаши, угли, у нас сегодня час, по завершению подведем итоги и поговорим по каждому рисунку в отдельности.

В помещении было немного студентов, все расположились перед небольшой сценой. Влас проверил свой набор карандашей, достал лезвие и стал подравнивать кончики грифелей. Открылась дверь, и в аудиторию вошла та самая девушка, но в этот раз она была в теплом, словно только что вышла из ванны, халате.

– Сюда? – тихо спросила она у Хлебникова.

– Да. Вот так сядь, – и он протянул ей фотографию. – Итак, ваше время пошло, не отвлекаемся, вспоминаем, чему вас учили.

Девушка встала и, словно в аудитории никого не было, сняла с себя халат, повесила на спинку стула и, взглянув на фотографию, села вполоборота и подняла подбородок вверх.

Влас замер, его поразил контраст волос и белой кожи, он взял карандаш и постарался сделать первый набросок. Но рука не слушалась, грифель дрогнул, оставив на бумаге кривую линию, быстро подтерев ее, он продолжил. «Какая она красивая, – в голове промелькнула мысль, ему стало неловко на нее смотреть, словно заглянул за ширму. – А у нее красивое лицо и… – взгляд скользнул по телу девушки, зацепился на груди, ушел вниз, маленький пупок и черные лобковые волосы. – О чем я думаю, время ведь идет, надо рисовать, надо быстрей».

Девушка не шевелилась, Влас прекрасно понимал, как это трудно, нужно обладать хорошими мышцами и выдержкой. Рука быстро заскользила, стараясь запечатлеть основные черты фигуры, а после перейти к детализации. Но он все время отвлекался, и порой рука зависала в воздухе, не зная, что дальше делать.

Их взгляд пересекся, Влас сглотнул, словно в горле пересохло, отвернулся и, посмотрев на свой рисунок, пришел к мнению, что получилось уродливо, криво. Постарался исправить, но время быстро пролетело. Постукивая ручкой по мольберту, Хлебников дал понять, что время истекает.

Марина старалась погрузиться в себя, забыть где находится, как ей казалось, она слышала мысли студентов: «Я бы не решилась… Красивая… Нет, точно бы не решилась, потом будут тыкать пальцем… Вот бы с ней закадрить… А как к этому относится ее парень, а он у нее есть?..»

Она вспомнила, как пришла к подружке Галине, но той дома не было, ушла с мамой в больницу, а ее брат, хоть симпатичный и добрый парень, но уж слишком прямолинейный.

– Покажи грудь, – попросил он.

– Что? – удивилась его предложению.

– Покажи.

– Да они плоские, я же доска, вот, видишь, – и хлопнула себя по груди.

– Ну же…

– Мои… Это… Называть грудью нелепо. Э… Э-э-э это невозможно! А?! Что?

– Вот прямо так.

– Это правда, она выглядит как отвесная скала.

«Не знаю, должна ли я вообще говорить подобное!!»

– Нет, реально, это невозможно! Тебе лучше их не видеть! Только разочаруешься!!! Давай прекратим сейчас же, хорошо?! Хорошо?! Хорошо?!

Но Лева дернул бровями вверх, намекая на продолжение. Он ей нравился, и это несмотря на то, что был младше ее на три года. Мария задрала пуловер и прижала ладони к блузке.