Вадим Андреев - Больница. Повести и рассказы о любви

– Соседки по палате сказали, что моя мама долго у Вас консультировалась. Она после ужина как заснула, так и спит целый вечер и всю ночь. Даже не услышала, как я встала и ушла. Ни слова не сказала мне о моей отлучке. Что Вы с ней сделали? Что она Вам вообще наговорила? О чем говорили?

– Да больше о тебе, – я еще не пришел толком в сознание, а мой друг уже так напрягся, что сидевшая на мне наездница по имени Вера сразу же почувствовала.

– О! Это то, что мне нравится. Мамка не понимает, что молодой женщине на ночь нужны не нотации, а быстрый и горячий секс. Вот только найти его обычно представляется большой редкостью. Вы мне не поможете найти это, доктор?

Как выяснилось, она уже пришла ко мне без трусов. Только отодвинув в сторону край моих трусов быстро хотела ввести в себя мой стержень, но я запротестовал и потянулся к брюкам, где в кармане лежали презервативы. Вера поняла, выхватила у меня пакетик, разорвала и сама занялась этой процедурой. Потом словно с облегчением села на стержень всем своим весом. (Ну и ладно, мне тогда меньше работы на сегодня.) У них, наверно, это семейное, – самим заводиться.

Двигалась она на самом деле очень быстро, дождалась пока я начну кончать, быстро кончила сама, слезла и убежала, захлопнув дверь на замок. А я так и заснул от усталости с неснятым презервативом.

Стук в дверь дежурки. В ответ на разрешение заходит молоденькая дамочка.

– А можно, я у Вас тут посижу, – и глазки такие чистые-чистые, невинные-невинные. Представилась.

– Нет, нельзя. Это комната дежурного врача, для работы и отдыха, а не для посиделок посторонних.

– Ну, пожалуйста! Мне так трудно находиться среди этих пожилых женщин. У них и разговоры какие-то тупые, и запахи доисторические, и…

– Стоп! Остановитесь. Я не намерен начинать разговор, т. к. за день много говорю. Скажите мне три причины, почему я должен Вас принять сейчас в гости.

– Ну, не знаю. Наверно потому, что я хороший собеседник, красивая и умная.

– Это одну или все три причины Вы сейчас назвали?

– Не знаю, решите сами.

– Ладно, даю тогда Вам 15 минут, чтобы Вы доказали все те определения о себе. Время пошло.

Дамочка прошла в комнату, закрыла за собой дверь и, проигнорировав стул напротив стола села на кровать. Потрогала ее вокруг себя и удивленно сказала:

– Хм… Такая же, как и у нас в палате. А в ординаторской есть диваны. Почему Вы там не ночуете?

– Потому что я здесь не ночую, а работаю.

Странный взгляд. Она медленно осматривает комнату, заглядывает взглядом за вешалку для одежды, пристально смотрит на печатную машинку на столе, но ничего не говорит. Потом с видом, что она устала думать, просто откидывается на подушку головой и разбрасывает руки в разные стороны.

– У Вас здесь лучше, чем в палате.

Вообще-то я не понимал, что происходит. Если меня так соблазняют, то с какой стороны к ней подходить? Если просто пытаются попользоваться – тем более не понятно. Не вписывается ни в провокацию, ни в простую скуку. Разве что в полную глупость? Я молчу и жду, что будет дальше.

А дальше дамочка встает и запирает входную дверь.

– Мне так комфортнее, – объяснила она. – Они все там остались, за закрытой дверью, а я тут. Понимаете меня? – я молчу в ответ и просто смотрю на нее.

Тогда она обошла опять вокруг моего стола, за которым я сидел и перечитывал книгу перед ее приходом. Посмотрела обложку.

– «Оливер Твист» – прочла вслух. – А это кто? Автор?

Я продолжал молча наблюдать за ней. Мне до сих пор было непонятно, что ей надо.

Я встал и сходил на пост. Нашел ее историю болезни. Ничего особенного: венерических заболеваний нет и не было, замужем, работает бухгалтером. Есть муж и ребенок… Лечится уже семнадцать дней от… Словом, ничего заразного и опасного. Возможно просто прячется от работы.

Дамочка снова забралась на мою кровать, – теперь уже с ногами, оставив тапочки на полу. Потрогала подушку, словно проверила ее на мягкость. Потом опять встала и повесила на вешалку свой халатик. Под халатиком ничего не было, кроме трусов. Снова села на кровать, потом легла и укрылась одеялом.

Я приподнялся и погасил свет.

– Ой, так на самом деле лучше, – раздалось восклицание с кровати. – Ведь он мне так в глаза светит сильно, что даже немного слепит.

Ну, раз так лучше, я снял с себя халат и пересел на кровать рядом с лежащей дамочкой. Сколько же она думает так находиться здесь? Если на всю ночь, то она уже придумала, куда деваться мне? Раз такое дело, я протянул руку и залез под одеяло. Нащупал ее живот и погладил слегка.