Ви Корс - Туман и Молния. Книга 18

«Почему я так вырос и изменился?! За что?!»

– Нет, шлем я с него не сниму, – сказал Арел.

– Валентин – бастард Честера? Да? – спросил Корс. – Арел, ты меня хочешь обмануть? Ты забыл, кто я? Мне даже не нужно его лицо, я вижу его телосложение, и это не тело крестьянина и простолюдина. Твой отец развлекался с симпатичными рабынями из Имения?

– Да, – нехотя ответил Арел, понимая, что от бывшего главы службы безопасности вряд ли удастся скрыть этот факт, – и этой девочке было чуть больше десяти.

– Сочувствую, – понимающе кивнул Корс. – Твой отец был очень несдержанным. Скажу больше: Честер был просто напыщенным индюком, уверенным, что только он всегда прав и только его мнение и точка зрения единственно верные. Он умудрился поссориться со всеми! Даже с Леонардо, который изначально очень лояльно и с симпатией относился к нему. Да, твой отец был редкостным дерьмом…

– Я убил его, – спокойно произнес Арел.

От этих слов Валентин замер и сжался еще сильнее.

«Да, теперь хозяин и меня убьет. Точно».

– Убил? – удивился Корс. – Ведь это был несчастный случай, роковое стечение обстоятельств. Честер сгорел при пожаре в вашей родовой часовне, когда возносил молитвы Богам.

– Это было уже после, – сказал Арел, – сначала я убил его, а потом он сгорел в часовне, потому что я её и поджег.

– Но! Арел! Как ты справился с ним? Ведь тебе было на тот момент… ммм… не больше шестнадцати лет, а он был таким здоровым и высоким, опытным воином.

– Он стоял на коленях и молился, всё ныл и жаловался Богам на несправедливость и свою несчастную судьбу, как обычно. Я просто тихо подошел сзади и перерезал ему горло, потом всадил нож ему в спину, по самую рукоятку, а потом ещё и ещё… Он не ожидал этого: хрипел, хватался руками за шею, пытался унять кровь. Он считал меня слабаком и не брал в расчёт, – Арел горько усмехнулся. – Он не успел ничего сделать. И я ударил его со спины. Это было нечестно.

– Я тебя не осуждаю, – Корс протянул руку и ласково погладил Арела по голове, чуть зарывая свои пальцы в густые, расчесанные на прямой пробор пряди, любуясь тем, как золотые перстни на его руке красиво поблескивают в тёмных волосах князя. – Твой отец действительно был самым настоящим дерьмом и заслужил такую смерть. Мне жаль тебя, жаль, что ты был вынужден пойти на это, взять на себя эту ношу, совершить этот неправильный поступок, чтобы спасти свою жизнь. Он виноват, он вынудил тебя замараться в этой грязи, потащил тебя за собой в ненависть.

Арел грустно улыбнулся и неосознанно чуть сильнее наклонил голову, прижимая её к гладящей руке Корса. Тот смотрел на него с искренней любовью и отеческой нежностью.

– Я почувствовал такое облегчение тогда, – продолжил Арел, – это был один из лучших моментов моей жизни: счастье, и немного страх, что я теперь хозяин огромного Замка и не справлюсь со всеми делами. Но все оказалось не так сложно, как я боялся. Я мог жить, не вздрагивая от его голоса, не шарахаясь за угол от звука его шагов по коридору; я мог громко разговаривать и говорить, что взбредет в голову, смеяться, спать сколько хочется, приказывать слугам накрывать на стол в то время, когда я захочу, и есть и пить, что я хочу. Вообще, я наконец смог иметь своё время! И приглашать в гости своих друзей. Не прятать все постоянно от урода…

Корс в порыве чувств прижал голову Арела к своей груди, надавливая ему на затылок так же, как часто делал с Ником, и с такой же страстью сказал:

– Бедный мой мальчик, и ведь мне на допросе не рассказал ничего, не признался.

– Ты ведь и не интересовался им особо.

– Да. Все поверили, что он сгорел в этой часовне. На тебя никто и не подумал. Но что делать с Валентином, Арел? – вернулся к началу их разговора Корс. – Дай я посмотрю, может не так уж он и похож на Честера?

Арел, и Корс с удовольствием это заметил, с некоторым сожалением отстранился от его руки и, достав из кармана ключ, посмотрел на своего застывшего раба.

– На колени! Ползи сюда! – приказал он, и Валентин тотчас рухнул на пол.

Шлем полностью покрывал его голову и обхватывал шею, он был туго зашнурован и дополнительно закрыт сзади на замок так, чтобы Валентин ни при каких обстоятельствах не смог снять его самостоятельно. Впрочем, Валентин и без этих ухищрений никогда бы не посмел этого сделать. Тем более, что на его горле был надет ещё и железный рабский ошейник, очень похожий на тот, который когда-то носил Ник. Широкий и тяжёлый, закованный наглухо, он закрывал шею, упираясь верхним краем в подбородок, не позволяя Валентину полноценно поворачивать голову.