Алексей Иванов - Ассорти(р)

– Что ж, ты знаешь, где меня искать.

– У Софьи?

– Мы уже давно с ней неразлейвода, как ты говоришь – всегда! – усмехнулась Диана. – И твоя солянка будет мне неплохой прибавкой к пенсии.

– Не думаю, что нам захочется тогда заниматься сексом, – усомнился Лёша, представив Диану старой.

– Вот, как только ты приедешь, и я сделаю тебе минет, так и посмотрим! – усмехнулась она. – А пока у тебя нет денег, можешь даже и не искать.

Лицо которой таинственным образом становилось именно красивым только тогда, когда Диана не употребляла спиртное как минимум неделю. Стоило же Диане попить дня два, как черты её лица слегка оплывали, делая её просто симпатичной. А затем, если Диана так и не выходила из угара куража, продолжая пьянствовать, её лицо начинало отдалённо напоминать выражение лица самой заурядной алкашки. И не только ему, но и – Ромчику, когда Лёша обсуждал с ним этот вопрос по телефону:

– Что поделать, дурная наследственность, – соглашался тот.

Которая была Лёше просто противна! Поэтому он, месяца через два знакомства, был уже категорически против того, чтобы Диана употребляла спиртное. И постоянно возражал, когда та приезжала к нему с бутылкой. «Как та шалава».

Но Диана уже так привыкла к тому, что её спаивают именно для того, чтобы тут же заняться с ней сексом, что у неё установилась прочная взаимосвязь, от которой Лёша, как мог, пытался её отучить, приучая заниматься сексом исключительно под музыку. Чтобы заниматься сексом с красоткой, а не с алкашкой. Мучительно наблюдая, как секс с другими Диану периодически именно в неё и превращает. Да и поведение у неё становилось более развязным. И он был против того, чтобы с такой сомнительной особой даже встречаться. А когда она (взалкавши) ещё и пыталась заговорить о браке, Лёша был просто в ужасе (от этого заговора), представляя то, как и он тоже вместе с ней спивается, и оба они оказываются на улице. Так как если они порядочно выпивали вечером, Лёше стыдно было выходить с утра на линию. Но не перед клиентами, нет, они его прекрасно понимали, а перед инспекторами ГИБДД, которые запросто могли лишить его прав. Заявив ему, что он неправ: «Неправ? Нет прав!» И из-за её пагубной привычки Лёша терял деньги, оставаясь дома. Что и вынуждало Лёшу бить по рукам Диане. В диалогах по телефону, когда она пыталась снова его споить. И отжарить по-полной! Разрываясь между её слабостью к алкоголю и своей слабостью к её такой выдающейся попке. Ну и – минету, столь восхитительному, когда она была пьяна! И делала его столь игриво и виртуозно, что никто ей и в подмётки не годился.

Что Диана прекрасно понимала. И всё-таки брала бутылку. Но уже не столь крепкого напитка. «Что делать? Условный рефлекс» – вздыхал Лёша, встречая Диану на пороге с по-собачьи преданной, робкой, извиняющейся улыбкой и бутылкой (зажигательной её смеси) в руках.

Что происходило не только с Дианой, но и со Светой, если та признавалась ему, что до этого изрядно прикладывалась, пытаясь унять тоску, с подружкой. Просто возненавидев с тех пор алкоголь! Именно из-за того, во что он превращал его любимую Диану. Подозревая, что он превратит в подобных – а не бесподобных – любую, кто на него подсядет. Со столь же бессмысленным выражением лица, как у Дианы, если та снова куражилась без него на стороне. А затем приезжала к нему, как ни в чём небывало. Мол, безумно по тебе соскучилась! Очень безумно, понимал Лёша, глядя на её ставшее чуть более одутловатым и не столь привлекательным лицо. Его божественно прекрасной, поначалу, Дианы. Богини красоты! Которая так понравилась ему ещё в машине, что он всё никак не мог остановиться. Со своей солянкой. Понравившись этим ей ещё больше! И ему – тоже, неожиданно засиявшими нежностью после этого к нему глазами. Которыми Диана преданно на него смотрела, делая ему минет. Продолжая сиять, сиять, сиять… Своей глубинной нежностью. Своих глубин. И не мог от них отвести глаз! Видя, как она этим наслаждается, обжигая его своим сиянием. Опасаясь, что если он отведёт свои восхищённые ею глаза, она прервётся. И не даст ему накормить её своим белком! До глубины души!

Так что когда, посреди зимы, Влас привёл к нему ещё и умную Машу, которой было всего двадцать два, Лёша не мог её не очаровывать. Даже – не приставая. Но просто начав вести себя так, чтобы она в первые же три минуты (в которые женщина и прозревает в тебе Избранника – на первый взгляд) поняла, что он – лучшее, что у неё было. В её глупой жизни.

Впрочем, как и всегда, в присутствии очень понравившейся ему прекрасной дамы. Каковой она тут же начинала себя считать, рядом с ним.