Ан Ру - Шот первый. Градус безумия

– Это мне? – спросил мальчишку и протянул руку, не дожидаясь ответа.

– Да, Мастер, – раб с готовностью подал мне стакан.

Я залпом осушил его и поставил на прикроватную тумбочку.

– Теперь уже даже не знаю, кто из нас мастер, – усмехнулся я.

Уголки рта андрогина чуть дернулись в попытке улыбнуться, но он сдержался.

– Ну, так и будешь сидеть на полу? Иди сюда, – я похлопал ладонью по покрывалу так, как призывают домашних котов, и мой зеленоглазый креол покорно забрался на кровать.

Теперь, когда я переступил эту запретную черту, все стало гораздо проще. Я легко повалил мальчишку на спину рядом с собой и без всяких стеснений принялся изучать свою дорогостоящую покупку. Прошелся ладонью по его плоскому животу, погладил слегка подкаченную грудь, сдавил пальцами темный маленький сосок. При этом мальчишка так сладко выдохнул, что я перевел взгляд на его лицо. Изящное… смуглое… Я провел большим пальцем по нижней губе. Его рот слегка приоткрылся, и я, проникнув в него двумя пальцами, погладил мягкий розовый язычок. Тот самый, что несколько минут назад довел меня до полного исступления. После прошелся обратной стороной ладони по его щеке. И задержал взгляд на изумрудных глазах. Мальчишка смотрел куда-то в сторону, по-прежнему соблюдая свой рабский кодекс. Но оно и к лучшему. Я пока не был готов встречаться с ним взглядом. Все-таки какое-то чувство неловкости во мне оставалось. А так я мог вполне спокойно любоваться им.

И я действительно испытывал удовольствие, блуждая взглядом по его лицу. Эти креольские светлые нереально-зеленые глаза, чуть поддернутые вверх к вискам, маленький почти европейский нос, ровный лишенный каких-либо изъянов овал лица, чуть заостренный к подбородку. И губы… эти пленительные губы. Темные, цвета спелой черешни. Чуть пухлые. Четко обрисованные. Я смотрел на него и не верил, что какая-то простая женщина могла произвести на свет такое совершенство. Нет, такого не могло быть. Его явно создал какой-то небесный скульптор, а после непостижимым магическим образом вдохнул жизнь в это безупречное глиняное изваяние.

«Чем же ты так разгневал своих богов, что они низвергли тебя в ад, превратив в игрушку для людей?»

Я склонился к мальчишке и накрыл его губы своими. И он ответил. Мое сердце заплясало в груди. Само совершенство отвечало на мой поцелуй. И я не мог оторваться. Точно измученный жаждой путник, припавший ртом к долгожданному роднику, я целовал и целовал моего маленького демона-искусителя. До того момента пока не почувствовал, как его нежные пальцы заскользили в сторону моего паха.

– Эээ, нет, дружочек, – поймал я его за тонкое запястье. – Мне с утра на работу. Если мы с тобой еще часик-другой покувыркаемся, я завтра все дело запорю.

Он кивнул, и как только я освободил его из объятий, тут же встал и ушел на свою кровать. Просто встал и ушел. Молча. Это было так непривычно. Если бы я сказал что-то подобное девушке, она бы полночи мне мозг выносила. А тут все так просто. Вот и еще одно преимущество раба.

Проснувшись утром, я не обнаружил его в спальне.

«Сбежал!» – мелькнула первая мысль.

– Чёрт! Чёрт-чёрт-чёрт-чёрт… – я вскочил, как ошпаренный.

Мгновенно натянул домашние шорты и пулей рванул вниз по лестнице. Быстро пересек зал и, ворвавшись на кухню, застыл. Мой креол стоял обернутый вокруг бедер белым, создающим чёткий контраст с его кожей, полотенцем и готовил нам завтрак.

Нам! Он готовил Нам! В моем доме появилось то самое «Мы». Пусть не совсем то, о чём я мечтал. Но всё же теперь я был не один.

Почувствовав мое присутствие, он обернулся и, глядя не в лицо, а на мою, вздымающуюся от быстрого бега и волнения, грудь, сказал:

– Доброе утро, Мастер.

– Доброе… Доброе утро, – немного смутился я.

– Я еще не знаю, что вы любите на завтрак, поэтому приготовил два варианта. Если не понравится, я могу приготовить что-нибудь другое.

На столе стояли две тарелки. На одной была овсяная каша с кусочками запеченных яблок. От нее по кухне разносился запах корицы и мёда.

«М-да, завтрак изнеженной девицы», – подумал я.

Зато на второй была вполне достойная яичница с ветчиной. Конечно, я выбрал вторую. Но заметив, как снова неуловимо дернулись уголки рта моего поварёнка, признак спрятанной улыбки, я догадался, что хитрец изначально готовил кашу для себя. Это меня развеселило, и я, рассмеявшись, потрепал мальчишку по черному шёлку волос.

Уже собираясь уходить, стоя в коридоре, я спросил: