Александра Вьюга - Ипатов и его поклонники

Ипатов отвёл взгляд:

– Это у меня первый раз. Я до этого не дрался никогда. Сам не знаю, что на меня нашло.

Гена забрал у Ипатова лёд:

– Дай посмотрю, нет ли перелома. – Он начал аккуратно ощупывать пострадавший нос.

Ипатов вздрогнул от прикосновения. Было больно. Носу. А ещё приятно. Где-то там, внутри. От близости Гены, от его заботы, от этого участливого взгляда.

– Всё в порядке, не сломано. Ещё подержи немного. – Гена осторожно приложил к носу пакет со льдом. – Но синяк всё равно будет. На работе скажи, что об дверь ударился. Ты где работаешь?

– В банке.

– Дааа, клиентам в таком виде лучше не показываться.

– Я клиентам ни в каком виде не показываюсь. – Ипатову вдруг захотелось предстать перед Геной в выгодном свете. Драться он не умеет, зато хоть работа нормальная. – Я аналитик. И у меня свой кабинет.

– Ого! – Гена вздёрнул брови. – К какому крутому парню я оказывается подкатил. Теперь понятно, почему ты отказался идти со мной на свидание.

Ипатов с подозрением покосился на Гену.

«Опять издевается? Ну точно. Вон, улыбка до ушей».

Гена продолжил:

– А может всё-таки пойдёшь? На выставку? А?

Ипатов снова разозлился. Он сунул Гене в руки пакет со льдом, вскочил с диванчика:

– Нет! – И бодрым шагом направился к выходу из тренерской.

Почти возле двери у него зазвонил телефон.

– Это я звоню, – раздался сзади голос Гены. – Я твой номер у Оксаны взял. Сохрани себе, а я тебе наберу как-нибудь. Вдруг ты передумаешь и согласишься. Я настойчивый.

Ипатов обернулся, гневно сверкнул глазами на Гену и прошипел:

– Убью Оксану! А номер твой занесу в чёрный список!

Гена снова улыбнулся:

– Не надо Оксану убивать, она хорошая.

Ипатов понял, что это заговор. Против его чести и достоинства. Ну то есть, что над ним точно хотят посмеяться, понял. Он развернулся и вышел из тренерской, громко хлопнув дверью и высоко задрав разбитый нос.

На следующий день Ипатов проснулся каким-то расквашенным и подавленным, почувствовал боль в разбитом носу и вспомнил события минувшего вечера.

Он дошлёпал до ванной и с опаской посмотрел в зеркало. Тут же вздрогнул и отшатнулся. Переносица распухла, а синяк, переливаясь всеми оттенками фиолетового, расползался на щёки и подбирался к глазам. На работе в таком виде появляться точно не стоило, даже несмотря на наличие отдельного кабинета.

– Андрей Семёнович, я заболел. Отравился, – прогнусавил Ипатов в телефон. – Не приду сегодня. И завтра, наверное, тоже.

– Я понял, Ром. Поправляйся. А чего в нос говоришь?

– Побочный эффект.

Попрощавшись с начальником, Ипатов выпил таблетку обезболивающего и рухнул обратно в кровать. Это был четверг, а значит до появления на работе целых четыре дня. Синяк вряд ли пройдёт окончательно, но по крайней мере будет уже не таким ужасным. Да и опухоль должна спасть.

Выспавшись и позавтракав кашей, Ипатов улёгся на диван и завернулся в плед, совершенно справедливо решив, что болеет, и ему можно весь день валяться. Он крутился с боку на бок и раскладывал по полочкам свою жизненную ситуацию.

Вчера на парковке всё произошло слишком быстро, Ипатов не успевал анализировать, а теперь у него было для этого достаточно времени, и он раз за разом прокручивал в голове разговор с Геной.

Поведение Гены выглядело вполне натурально, и его слова тоже. Но Ипатов никак не мог поверить, что Гена и правда решил пригласить его на свидание. Это просто не укладывалось в голове, и Ипатов склонялся к первоначальной мысли, что это розыгрыш. Что Гена с Оксаной решили над ним посмеяться. Даже тот факт, что фитнес-клуб, вообще-то, дорогой и элитный, и что тренеры должны держаться за своё место, а не издеваться над клиентами, его не смущал.

Конечно всё это можно было бы пережить – послать Гену на фиг и продолжить заниматься с Оксаной. Если бы не одно «но». Ипатов отчётливо осознавал, что от Гены его разум туманится, и его уносит прямиком в радужные дали. Он вспоминал, как Гена стоял с ним рядом, совсем близко, возле машины, как сидел около него на диванчике в тренерской, вспоминал его низкий бархатный голос, и по коже бежали мурашки, по телу разливалось томление, и хотелось снова и снова оказываться в непосредственной близости от этого человека. Это было плохо. Совсем плохо. Ипатов с ужасом понял, что начинает влюбляться.

Он скинул на пол плед, вскочил и забегал по комнате.

«Этого нельзя допустить! Безответная любовь мою жизнь точно не украсит. Надо прекратить всё, и как можно быстрее. Плевать на абонемент, но в этот клуб я точно больше ни ногой, и значит не буду видеться с Геной. А раз не буду видеться, то и забуду. И чтоб уж наверняка вытеснить его из головы, как только сойдёт синяк, сразу же пойду на очередное свидание».