Даниил Мантуров - Тотальный контроль

–Да, – буркнул я и отвернулся к запотевшему стеклу. Громя в бессильной ярости павильон после ухода разрушительницы, так я назвал рыжую бестию, я наконец-то выплеснул копившееся все эти годы недовольство за что и был нейтрализован охраной, обколот успокоительными и отправлен домой, где провел неделю в нудных разговорах с психотерапевтом, несущим чушь с монитора ноутбука. Разрушительница стала катализатором моего внутреннего я и дала повод ведущим меня докторишкам написать пару научных статеек. «Это прорыв, – отчитался психотерапевт перед надзорными органами. – Методика выстрелила. Все тесты оказались верны». Счета НИИ тут же пополнились дополнительными государственными вливаниями, что позволило сгладить острые углы инцидента.

Увидев перемотанные скотчем пальмы и наспех склеенные валуны, я, как верный пес, отрабатывающий брошенную кость, набросился на очередную «жертву» и впервые с чувством мстительного наслаждения отымел визжащую бабу.

Я не обременён друзьями детва. Даже если они и присутствовали в моей жизни, в чем я сильно сомневаюсь, застенки НИИ быстро очертили круг моего общения. Оставалось искать приятелей среди тех, кто меня окружал. Взять хотя бы Болтуна. Я познакомился с ним на заре становления НИИ, когда клиентов «интересного заведения» приводили родители, а не отлавливала вездесущая Алина – искусственный интеллект и кровеносные жилы института. Она выискивала оступившихся через камеры наблюдения, вычитывала каналы и паблики, проникала в личные сообщения и сообщала в органы незамедлительного реагирования.

Протоколы предотвращения асоциального поведения были приняты на ура тем большинством, которого лично не коснулись ее нейронные сети. Она, наделенная алгоритмами гуманности, защищала личные данные «потенциальный» и присваивала им номера, уничтожая прошлое своих жертв.

Алина замеряла, контролировала и отчитывалась об эффективном освоении выделенных средств, снижении одного и росте другого, скрупулёзно собирая биометрию неправильно функционирующих тел.

Она четко исполняла свое предназначение, формируя из изгоев уважаемых людей: учила жаждущих крови на анатомов, отправляла живодеров на скотобойню или выбивала место в крематории тому, кто не мог спокойно смотреть на всепожирающее пламя.

Благодаря Алине Болтун стал востребованным артистом. Стоя на освещенной сцене он мог неожиданно сорвать с себя одежду и безнаказанно болтать своим достоинством перед лицами визжащих девиц. Его научили художественной подаче и возможности вбирать в себя флюиды посетительниц без ущерба для их психики. Менеджеры и маркетологи НИИ нашли способ монетизировать общественное «фи», завернув его в сценический костюм лихого ковбоя.

Единственное, что раздражало Болтуна – пьяные прикосновения озверевших леди.

«Если бы не Александра, меня бы порвали после первого же выступления», – жаловался Болтун. Выдуманная жена стала призрачной заведующей ночным заведением. Она наблюдала с галерки за беснующаяся толпой и вносила в «черный список» особо разгорячённых дам. Тех, кто норовили схватить Болтуна за выступающие части, навсегда изгоняли охранники, предлагающие себя в качестве утешительного приза.

Болтун искренне верил в свою женатость, не желая принимать того факта, что давно лишен дееспособности. Купил обручальное кольцо и с гордостью демонстрировал его по случаю и без. Я сначала пытался вразумить его, но вскоре смирился с безобидным бредом и каждый раз интересовался здоровьем супруги.

В конце рабочего дня он проходил мимо меня, отсвечивая голым задом костюма стриптизера, непременно здоровался, интересовался делами и отбывал на роскошной машине в сопровождении потного Сан Саныча. Большинство сотрудников называло его по сценическому псевдониму Mr. X, непременно добавляя еще две буквы, но я переименовал его в Болтуна, реабилитировав в глазах остальных.

Вторым человеком в моей жизни был Ваер. Его девиация так же не прошла мимо всевидящего ока Алины. Будучи профессиональным наблюдателем, в психиатрии вуайерист, он ползал на затекших коленях между массивными дверями НИИ и подглядывал, за теми, чья потребность в свидетелях собственной дрочки еще не переросла в официальный диагноз.

В детстве Ваеру часто попадало за то, что сейчас щедро оплачивали анонимные онанисты. Изначально им двигало обычное любопытство, пока сосед по коммунальной квартире не схватил его за шкирку и подняв к потолку до смерти напугал маленького Ваера. Страх заныл внизу живота и перешел в возбуждение, заставляя мальчика, а затем и подростка искать утраченные ощущения единственно знакомым способом.