Татьяна Ларина - Дневник сильной и независимой женщины

– Ну как? Сдала?

Я вышла опустив голову и сделала вид, что сейчас заплачу. Положила ей голову на плечо, обняла её. Она уже готова была меня жалеть и успокаивать, когда я прошептала ей на ушко:

– Пять.

А потом отпрянула от неё и заорала:

– Пять, Лика! У меня пяяяяять!

Из двери высунулась наша историчка:

– Девочки, я конечно, понимаю, что вы тут радуетесь, но, пожалуйста, не мешайте другим экзамен сдавать.

Мы извинились, хихикнули, взялись за руки и пошли прочь из школы. А потом наступила пора готовиться к выпускному вечеру.

Ты белый и светлый,

Я – я тёмная, тёплая.

Ты плачешь – не видит никто,

А я – я комкаю стёкла, дypа.

Ты так откpовенно любишь,

Я, я так безнадёжно попала.

Мы, мы шепчем дpyг дpyгy секpеты,

Мы всё понимаем, и только этого мало.

Земфира. Маечки

Вот он! Долгожданный выпуск. Все суетятся, волнуются. Ребята в костюмах тройках почти все, девочки – в шикарных нарядах. У меня было красное откровенное платье с декольте и косым вырезом. На ногах белые сандалии с подвязками до середины голени.

Мой мастер сделала мне укладку, которой могли бы даже некоторые невесты позавидовать. Тогда у меня были густые волосы светло-русого цвета почти до пояса длиной. Парикмахер сплела из них плетение «корзинку», а визажист нанесла великолепный мейкап. Но чем я больше всего привлекала внимание – это помадой одного тона с платьем.

– Ой, мы с твоей помадой теперь даже целоваться не сможем. – прошептала мне Лика на ухо при встрече.

– А ты только об этом думаешь, да? Хоть бы платье моё оценила.

– А я его уже оценила! Особенно вырез. Только не понимаю, как оно снимается.

– Ха! Через верх. – я поняла её тонкий намёк. – А у тебя тоже платье супер. Такое женственное, белое с цветами. Нежное, как ты сама. И причёска так сочетается хорошо. Эти шпильки в волосах и браслеты.

– Спасибо.

Лика скромно опустила глаза. Она очень стеснялась, когда я пыталась её одарить комплиментом.

– А этот корсет так объёма груди добавляет, что так и хочется… – добавила я тихонько.

– Тшшш… Будь скромней. А ты что? Без лифчика? – последнее она произнесла шепотом мне на ухо.

– Угу. Если груди особо нет, то надо её как-то выделить. Знаешь, даже звёзды с небольшим размером груди прибегали к такому фокусу. Они надевали платье с глубоким декольте без нижнего белья, чтобы даже маленькие прыщики могли привлекать внимание мужчин.

– О, да. Я уверенна, один твой наклон, и у наших мальчиков потекут слюни.

– Да брось, не смущай меня. Я до самого последнего колебалась.

К нам подошли остальные девочки. Мы похвалили наряды друг друга. Пришла пора занять свои места в зале.

Торжественная часть была не менее волнительной, чем неофициальная. Я даже чуть не разревелась на сцене. Благо, классы вызывали по алфавиту. Мы отстрелялись и присели обратно. Моя подруга уже сидела рядом держа в руках коробку с золотой медалью.

– Поздравляю! – я приобняла Лику. – Покажи, какая она?

Лика достала медаль из коробки и вручила мне в руки.

– Ого! Тяжёлая. А надеть не хочешь?

– Нее… Она только причёску испортит, да и как ты заметила, она тяжёлая.

– А мне она подойдёт, как думаешь? – я приложила ленточку с золотым кругляшком к груди.

– Твоя жемчужная нить тебе идёт гораздо больше.

Я ещё немного повертела в руках, прочла надпись на медали, и вернула Лике.

– Ты тоже молодец! Не зря вон как язык учила! Грамоту получила даже.

– Я бы сказала, не зря английский сдавала. Просто я и Рита вдвоём сдали его на «пять». Нам только за это по грамоте дали. А она ещё и на Олимпиады школьные ездила. Мне её дали скорее, чтобы не обижать.

– Тебя даже похвалить нельзя. Перевернула с ног на голову!

– Отстань! Ты же знаешь, я не люблю две вещи: похвалу, потому что я начинаю расслабляться, зазнаваться. – я загнула один палец. – Когда меня жалеют. Могу ещё сильней расстроиться и заплакать. – я загнула второй палец.

Когда пришла очередь класса «Г» на сцену позвали ещё нашу самую первую классную руководительницу. Она вела нас с первого по девятый класс, а потом ушла в декрет. Её позвали специально. Так захотели сами одноклассники, наши с Ликой бывшие одноклассники, и ей даже дали сказать отдельное слово.

Я взяла Лику за руку. Всё-таки это была и наша первая учительница. И она была для нас самой лучшей. Я не знаю, что чувствовала Лика, когда мы слушали её речь. Моё сердце сжалось в один большой комок. Чтобы не расплакаться от переполнявших меня чувств, я сжала руку Лики сильнее. Бедная моя подруга аж пискнула, и тогда я очнулась, отпустила ладонь и извинилась. А слёзы, которые как будто только эта ладонь и сдерживала, всё-таки предательски покатились.