Татьяна Ларина - Дневник сильной и независимой женщины

Мы были маленькие. Естественно, тогда мы даже не знали толком, кто такие все эти геи и лесбиянки. А если даже и знали, то, как большинство людей, реагировали на это с пренебрежением. Знаете, так кривили лицо, как будто нас вот-вот стошнит. Стоило только представить, как целуются два мальчика или две девочки. Дружить, там держаться за ручку, это ещё ладно… Но целоваться! Да какой там! Были дети, которые корчили кислую гримасу, когда видели, как целуются взрослые. И только не говорите, что у вас было не так!

Вот прошла наша первая линейка. Все такие с бантами, нарядные. Девочки в блузах, колготках и юбках, мальчики в брюках и красивых белоснежных рубашках.

Нас отвели в класс, учительница назвала себя и что-то рассказала про правила в школе и про первые уроки. Помню, у нас уже в первом классе были дневники, и нам ставили уже тогда оценки. Никаких там символов вроде сердечек, звёздочек и прочей чуши. Поскольку в классе было девочек и мальчиков поровну, учительница сразу сказала, чтобы мы поделились на пары.

Я заметила Лику сразу, ещё на линейке. Мои маленькие девчачьи глазки уже тогда зажглись ярким огоньком. Тогда я ещё ничего особо не понимала, а только знала, мне надо было во что бы то ни стало подружиться с ней.

У Лики были белокурые волосы, заплетённые в два высоких хвоста, на которых красовались восхитительные банты. Не знаю, почему, но мне уже тогда казалось, что это самая красивая девочка в нашем классе. Её белый цвет лица идеально сочетался с цветом волос. Осанку она уже тогда держала прямо, как будто её готовили сидеть на стуле за партой с младенчества. И, как мне казалось, идеально поднимала руку к ответу. Это была наша отличница. Ох, я умею выбирать…

Я была из бедной семьи. Из родителей у меня была мама и бабушка. Если что мне перепадало на карманные расходы, то это были жалкие монеты. Но даже их я старалась полностью не тратить. Знаете, мы жили в такое время, когда всякие сникерсы с марсами были непокорной роскошью для ребёнка. Я уж молчу о киндер-сюрпризах и сундучках с милки уэйем. У меня платье-то было одно для школы и одни колготки. И мама сильно разозлилась, когда я их порвала.

Что же касается Лики, то она была для меня эдакой неприступной крепостью. Что я только ни делала, чтобы завладеть её вниманием. Я и эти самые сникерсы покупала и приносила ей, а сама даже не знала, какие они на вкус. Пыталась с ней заговорить о всякой ерунде на переменах. Лика, кроме того, что она записалась в ряды отличниц с самого первого класса, ещё и стала старостой. Не удивительно, что за неё проголосовал почти весь класс.

В общем, она делала вид, что меня не замечает или что занята. Или, что меня раздражало больше всего, иногда говорила как будто сквозь меня.

Позже я поняла, что она не стоит моих усилий. Забила и начала заниматься обычными делами. А именно, учиться…

Чтобы вы понимали, в школе все меня считали ботаном. А над ботанами все любили издеваться. Я серьёзно! Надо мной шутили даже девочки. И воспринимать их злые шуточки с годами становилось всё сложнее и сложнее. Особенно в старших классах.

А что делали мальчики… Был у меня один самый большой недруг в классе. Паша Смирнов. Его прозвали Гусём за громкий гогочущий смех. Типичный забияка. Он сидел прям за мной, и поэтому доступ ко мне у него был постоянно.

Я его больше всех ненавидела. Этот худой, длинный мальчишка с пальцами-крюками был главным подстрекателем в классе. Это он подначивал всех остальных мальчиков, чтобы те тоже меня обижали. То он просто дразнился, то дёргал за волосы, а то тыкал линейкой.

Однажды он нарочно решил сыграть в сифу на перемене. Достал где-то пыльный и вонючий мужской носок, скрутил его в жгут и начал кидаться. Парни ловили и кидали вобратку Паше. Тот выбрал момент, когда я отвлеклась и не просто швырнул в меня этим носком, а буквально размазал его по моей спине, как если бы в руках у него было говно, а не носок.

В этот раз пацаны начала указывать в меня пальцами и кричать «Фу! Женя – сифа! Женя – сифа!».

Злость и отчаяние завладели мной. Я схватила упавший на пол тот самый носок, потом повернулась к Паше и попыталась со всей дури ударить в него этой штукой. Но это, казалось, его ещё больше смешило. Каждый раз, когда ему удавалось довести меня до слёз, он дико гоготал:

– Га-га-га! Женька опять расплакалась! – дразнил он.

И все в классе заражались хохотом, как будто этот самый Гусь давал им команду «Ржать!».