Ольга Дашкова - Двойная взлетная 2

– Нет, я хотел не этого. Ты ничего не знаешь и не понимаешь, – видно, как первый пилот злится, скулы бледнеют, губы поджаты, того и гляди, скажет грубость.

– Да куда мне, глупой?

– Ты беременна?

О, как быстро работает отдел кадров, молодцы девчонки. Не успела я выйти из здания, а все уже знают.

Не отвечаю, потому что слова, произнесенные его лживым языком, не должны касаться моего ребенка.

– Ответь.

– Да, я беременна.

Курапов так странно поджимает губы, отводит глаза, но снова смотрит.

– Это мой ребенок?

– Ты больной?

Не успеваю ничего больше добавить, за спиной Курапова слышится стук каблуков.

– Дима, вот ты где, а я думала, опоздаю.

Жанна останавливается рядом, на несколько секунд теряется, но сразу берет себя в руки, встает совсем близко к первому пилоту, демонстративно взяв того под локоть.

– О, Кристина, привет, слышала, ты в декретный отпуск собралась, мои поздравления.

Свои поздравления она может засунуть туда же, куда и раскаяния Курапова.

– Слушай, а ты когда? Сколько тебе? Двадцать семь или двадцать восемь? Пора, Жан, часики тикают, а с нашей работой, сама знаешь, так набегаешься, что обо всем забываешь.

На меня смотрят две пары глаз, Курапов как-то поник, Жанка – с долей любопытства и сарказма.

– А вы красиво смотритесь вместе, крыса и жаба. Надеюсь, не надо разжевывать, кто из вас кто. Одна крыса от жены свой хер пихает в кого попало, а другая слишком жадная, много хочет, но в итоге мало получит.

Не хочу больше их видеть, хочу много капучино и большой эклер. Спускаюсь дальше с гордо поднятой головой, Жанна что-то говорит, в мой адрес сыплются оскорбления, мне пофиг, не слушаю.

Мне плевать на них. У меня декретный отпуск, разборки с Колесниковым, воспитание Семёна, милые ухаживания Макарова. Кстати, давно не было пионов, начинаю скучать.

В кафетерии аэропорта взяла долгожданный эклер и ванильный капучино, сняв плащ, устроилась удобнее. На мне облегающее зеленое платье ниже колен, пусть все видят, что я беременная женщина. За неделю животик подрос еще немного, мне так кажется, да и доктор сказала, что все у нас хорошо.

Но, как только был сделан первый глоток, на телефон пришло сообщение.

«Крис, я в ментовке, адрес скину».

Вот же блин. Ну, Семён, ну, устрою я тебе Судный день.

– Кем вы приходитесь задержанному Серову Семёну Алексеевичу?

– Сестрой.

– А почему фамилии разные?

– А то, что разные отчества, вас не смутило?

Молодой лейтенант в дежурной части отделения полиции рассматривает мой документ, потом паспорт Семёна. А мне хочется прям вот треснуть его по тупой башке сумочкой, но не дотянусь через высокую стойку.

– Кристин, я все улажу, не нервничай.

Андрей успокаивает, берет за локоть, предлагая отойти в сторону. Я, конечно, ему благодарна, что вызвался помочь, но я хочу лично убить этого гаденыша, который треплет мне нервы. Еще один подрастающий криминальный элемент на мою голову. Если родится мальчик, пусть Громов и Шульгин сами его воспитывают.

– Не надо меня успокаивать, я спокойна.

– По тебе это так заметно, все вокруг это сразу поняли.

Оборачиваюсь, несколько грустных граждан восточной внешности, одна полупьяная девица и дед с дипломатом. Все смотрят на меня, девица прекратила буянить, а мужики – что-то тараторить на своем языке.

На часах время конца рабочего дня, в отделении суета, но все вполне прилично, столица же, это не зашарканный бомжами и алкашами участок в маленьком городке, хотя и здесь странных личностей хватает.

– Вы мне объясните, что случилось и почему задержан мой брат?

– Девушка, успокойтесь.

– Вот не надо меня успокаивать, я еще пока спокойна.

– Кристина, да, на самом деле, прекрати, – Андрей улыбается, ему весело. – Ты даже злишься красиво.

А я ведь давала себе установку быть спокойной, не нервничать и радоваться жизни, но нет, сначала Курапов, Жанна, сейчас братик, паразит такой.

Хорошо, я спокойна, я абсолютно отрешена от проблем и происходящего.

Нет, не получается.

– Семён Серов – ваш брат?

– Да, нас родила одна женщина, но от разных мужчин, так понятно, почему отчества разные?

Мой сарказм готов перевалить за грань прямых намеков, что лейтенант тупой.

– Подрался ваш брат, в метро, двое потерпевших, сломан один нос и рука.

– Одна?

– Что?

– Рук сломанных одна?

Лейтенант уткнулся в бумагу, перечитал, вновь посмотрел на нас.

– Рука одна, левая.