Фасо Буркина - Оргия четырёх...

Развод. Смерть родителей. Молодая женщина пустилась во все тяжкие. Она привыкла властвовать над мужчинами, которые были падки на красоту и богатство Джели, лизали ей ножки, терпели половые извращения над собой. Но не долго — "щенок" быстро надоедал.

Вот в таком статусе женщина прожила до 25-ти лет. Однажды она поняла опустошённость своей души, в которой нет ни капли любви.

Любви к живому существу, а не дорогим побрякушкам и увеселительным турне по различным курортам.

Аллергия на животный мех исключила возможность приютить кошечку или собачку. Решение — приёмный ребёнок: девочка… не младенец… от семи до десяти лет, не более.

Естественно красивая. Непременно умная.

После посещений десятка более-менее приличных приютов для детей, Анжела начала подозревать, что в стране остались лишь девочки с плохой наследственностью. Она покупает билет до Вены, родины любимого ею Моцарта. Ей, как скрипачке, хочется удочерить именно австриячку.

Дорога до аэропорта перекрыта рабочими — нужно ехать в объезд. Объездная проходит мимо детдома, исключённого ею из своего списка, где во дворе видит девочку. Так как время в запасе есть, она останавливает такси у приюта. Некоторое время наблюдает за читающей девочкой. Видит, как та, временами заложив палец меж страниц, закрывает книгу и обдумывает прочитанное.

Анжела сама так всегда поступает: только пережив эмоции героя, можно полнейшим образом насытиться чтением. Она подзывает девочку к себе, смотрит на милое личико, простое и умиротворённое.

— Известен ли тебе, девочка, жизненный путь Оливера? — такой вопрос-заготовка сразу смущал других девочек.

— Да, уважаемая девушка, я дважды читал…ла о приключениях Твиста. — сделав запинку на глаголе, ответил Алёша. — Если Вы именно этого Оливера имеете ввиду. Впрочем, о Кромвеле я мало чего знаю. И надежда обрести участь Твиста согревает меня.

— Живы ли твои родители, деточка?

— Все мои родственники погибли в автокатастрофе. Бабушка по папиной линии вероятно ещё жива, но лишь вероятно, так как в последнюю нашу встречу, четыре года назад, была больна.

Анжела решила выяснить о девочке побольше. Директор детдома выслушал женщину, вышел с ней во двор.

— Это не девочка. У них такая, так сказать, забава…. Игра, если хотите. Мальчика зовут Алёша. Полнейшая сирота… казанская. Но умник, начитан.

— Не объясните вы мне, что это мальчик, ни за что не поверила бы. Фигурка прям девичья. Я сама такая была в десять лет.

— Это сказывается малым количеством тестостерона. Мальчик получил травму яичек… кастрат. Также у него ампутированы указательный и средний палец правой руки. Но это не мешает ему играть на пианино. — мужчина понимает заинтересованность Анжелы Романовны, пытается облегчить жизнь любому ребёнку. И если женщина сейчас откажется усыновлять, то у него есть две девочки, которые подходят по возрасту. Но… не по интеллекту. О чём он и сообщает гостье.

— Благодарю за искренность, Андрей Иванович. Я обдумаю своё решение….

Таксист напоминает ей о рейсе в Вену. Однако Анжела становится фаталисткой, понимает, что судьба не зря показала ей Алёшу. Желание удочерить девочку, обряжать её как куколку, воспитать так же, как её воспитывали родители, сменяется желанием усыновить Алёшу.

Женщина штудирует интернет, узнаёт, как можно больше о скопцах. Оказывается, ими были не только евнухи гаремов, но известные политические деятели Ближнего Востока и Индокитая. Упоминаются некоторые случаи интимных связей кастратов и любвеобильных наложниц гаремов.

Плюсов на усыновление стало больше чем минусов: Анжела решается на такой шаг: ведь такую блажь, как переодевание в девочку, можно осуществить и с мальчиком, тем более, что он видимо привык.

Через сутки она вновь вошла в кабинет директора,

отдала все свои документы и заявление с просьбой разрешить усыновление Алексея. Взнос в фонд приюта ускорит положительное решение комиссии.

Спустя двое суток у подъезда приюта Анжела выходит из своей "Камри".

Алексей холодно прощается со всеми попадающимися ему на пути. Искренне просит прощения у библиотекаря, объясняя поступок детским капризом. Ещё раз взглянув на обветшалый корпус детдома, прощается и с ним — почти три года жизни одиннадцатилетнего мальчика прошли за его стенами.