Уильям Берроуз - Дезинсектор

ПЯТИЗВЕЗДНЫЙ ГЕНЕРАЛ: Слава Богу, успели. (Оглядывает мертвых копов). И слава Богу, что есть такие люди (приказывает горнисту играть отбой).

В следующей сцене обдолбанный водитель бензовоза на предельной скорости за ним ураган. Он распевает "Боевой гимн республики".

МЕЧОМ ПОСЫЛАЯ МОЛНИИ

ГОСПОДЬ СПУСКАЕТСЯ С НЕБА

ОН ПОПИРАЕТ ПАЖИТИ

ГДЕ ЗРЕЮТ ГРОЗДЬЯ ГНЕВА

ТРУБНЫЙ ЗОВ РАЗДАЕТСЯ

СОЗЫВАЯ НА БИТВУ

Он врезается в поезд. Раскаленные добела цилиндры с бензином взрываются. По разорванному серебристому небу ураган несет на север кучерявые облака нервно-паралитического газа.

Фильм завешается мелодией "Звездно-полосатого знамени" играющей мягко в минорном ключе, на экране - панорама мертвых городов перемежающаяся крупными планами в "Телстаре". Камера все дальше и дальше музыка слабеет. В последних кадрах призрачные лица заговорщиков на фоне мерцающего пустынного неба. Заговорщики машут руками и улыбаются.

ЯВЛЕНИЕ КРАСНОЗАДОГО СОВЕРШЕНСТВА

Суббота 24 августа 1968: Прибыл в аэропорт О'Хара, Чикаго. Впервые за 26 лет. Последний раз был в Чикаго во время войны, когда работал дезинсектором.

- Дезинсектор. У вас есть клопы, мадам?

- Орудие вашего ремесла, - произнес таможенник, щупая мой кассетный магнитофон.

По дороге из аэропорта пустые улицы газеты подхваченные ветром город-призрак. Забастовка таксистов забастовка водителей автобусов но ощущение что здесь нет ни души не только от этого. Приехал в отель "Шератон", встретился с Жаном Жене. Он в старых вельветовых брюках без пиджака и галстука. Подкупающая прямота, производящая впечатление на всех, с кем бы он ни говорил.

Воскресенье 25 августа: поехали в аэропорт, куда должен прибыть Маккарти. Примерно пятнадцать тысяч человек собрались его приветствовать в основном молодежь. На удивление мало полиции. Сцена трогательная но не самая впечатляющая особенно на фоне последующих событий.

Понедельник, 26 августа. Утро провели в Линкольн-парке, общаясь с йиппи. Жан Жене сказал все что думает об Америке и Чикаго.

- Мечтаю, чтобы этот город поскорее сгнил. Мечтаю, чтобы опустевшие улицы заросли сорняками.

Может, долго ждать не придется. Всюду полицейские в синих шлемах и черных зеркальных очках напряженные и угрюмые. Один из них подкатывает ко мне, когда я записываю, и говорит: "Зря тратите кинопленку".

Разумеется, по звуковой дорожке можно восстановить изображение, так что магнитофон немногим отличается от камеры.

Другой вещает мне прямо в ухо:

- И они еще говорят о жестокости. Да что они видели!

Легавые знают, что в этом шоу у них главная роль и они еще сыграют ее в "Хилтоне".

Вечер понедельника в конференц-зале. Брусчатка улиц запах угольного газа и скотного двора. Негде припарковаться. Выбегают какие-то люди вопя:

- Здесь нельзя парковать! Я вызову полицию! Они отволокут машину!

Минуем бесчисленные полицейские кордоны показываем пропуска, наконец пробиваемся внутрь. Жестяной привкус ярмарок и грошовых аркад без аттракционов. Зазывалы на месте но нет уродов нет цирковых номеров нет американских горок.

Вверх к Линкольн-парку где полицейские бесстрастно лупят дубинками йиппи репортеров и зевак. В конце концов, невинных зевак не бывает. Чего они сюда пришли? Худший человеческий грех - родиться.

Вторник 27 августа: все говорят только о йиппи. Мне уже осточертела конференция несмешной фарс с колючей проволокой и легавыми повсюду довольно ерунды.

Жан Жене говорит: "Пора писателям поддержать молодежное восстание не только словами, но и делом".

Пора каждому писателю отвечать за свои слова.

Линкольн-парк вечер вторника: йиппи собрались в центре парка. Костры, крест, демонстранты поют "Боевой гимн республики".

Мечом посылая молнии Господь спускается с неба.

- Намочи платок и прижми к лицу... Не три глаза.

Он попирает пажити где зреют гроздья гнева.

- Не паникуй сиди на месте.

Трубный зов раздается, созывая на битву.

- Или сиди или вали отсюда.

Я поднимаю глаза и вижу нечто напоминающее танковый батальон времен Первой Мировой надвигающийся на молодежную демонстрацию и говорю: "Что с тобой Мартин уже словил кайф?"

Он бросает на меня взгляд: "Держись, незнакомец". Из 1910 года появляются древние проржавевшие полицейские отряды я бегу через Линкольн-парк всюду извергаются баллоны со слезоточивым газом. Оборачиваюсь, сцена похожа на газовую атаку 1917 года из киноархива. Я добираюсь до вестибюля отеля "Линкольн", где врачи помогают жертвам газовой атаки. Фотограф из "Лайф-Тайм" лежит на скамейке, врачи промывают ему глаза. Вскоре он приходит в себя и начинает фотографировать все вокруг. На улице легавые мечутся как возбужденные коты.