Линда Миллер: Сон в летний день

Разноцветные шатры украшали пейзаж внутри и снаружи замка. Кругом сновали фокусники, продавцы пирожков, музыканты, дворяне. Франки осматривалась - это должно помочь ей, но она была слишком взволнованной, чтобы реально оценить все то, что видела и слышала.

А где был Браден? Аларис повел ее на турнирное поле, где было длинное сооружение, похожее на забор, вдоль которого стояло множество палаток. Держа Франки плотнее к себе, Аларис объяснил, что деревянная стена вокруг называется тилт и сделана для того, чтобы сдерживать коней от столкновения во время схваток. Франки прищурила глаза от яркого солнца, пытаясь в толпе высмотреть Брадена. Она жаждала взглянуть на него, услышать его голос. Но Аларис, казалось, совсем не хотел найти брата. Он указал на подъемный мост, который был заполнен идущими людьми, повозками и всадниками.

– Было бы легко пересечь его незамеченными, миледи, - сказал он. - Нам пришлось бы лишь сменить эту вашу богатую одежду на наряд крестьянки и немного растрепать ваши прелестные волосы.

В этот момент Франки заметила Брадена. Он стоял в кругу мужчин и улыбался и, когда она смотрела на него, откинул свою великолепную голову и счастливо рассмеялся. Донесшийся звук ударил Франки подобно одному из остроконечных копий, которые она видела в оружейной комнате. Она освободилась от Алариса, несмотря на его попытку удержать ее подле себя, и заспешила к мужу. Это было, вероятно, нарушением этикета (вторгаться в мужское общество!), но Франки не обращала на такое внимания. У нее был единственный план - маловероятный план - находиться вблизи Брадена весь день и как-то защитить его. Всем существом она понимала, что это, вероятно, невозможно, но у нее не было другого шанса, выбора, чтобы не попытаться сделать так. Она не могла просто покинуть Брадена перед лицом его смерти. Если худшее произойдет, она хотела бы держать свою любовь в руках, когда он будет уходить из этого мира в другой, и дать ему покой и умиротворение. Эти мысли наполнили ее глаза слезами.

Браден увидел ее и покинул кружок мужчин, чтобы поприветствовать жену целомудренным поцелуем в лоб. Одной рукой он удерживал ее за плечи, а большим пальцем другой попытался осушить ее слезы.

– Этот день пройдет, любимая, - сказал он ей тихо. - Вечером ты и я будем вдвоем праздновать мою победу.

Аларис, все понимая, стоял поодаль. Франки с дрожью спросила:

– Кто твой противник?

Браден опустил руки:

– Я не знаю. Жребий будет брошен перед поединком.

Он предложил ей руку, когда зазвучали трубы, очевидно оповещая о начале первого тура. Они разместились на стульях с высокими спинками, перед этим он повторил ей:

– Первый поединок!

Франки сидела тихо, покусывая губы, когда мужчины в тяжелых доспехах выезжали на великолепных конях занимать свои места по краям поля. Забор доходил до груди лошади, но сами рыцари были хорошо видны, со своими копьями наперевес.

Ничего подобного Франки не испытывала, когда они в колледже ставили пьесу “Камелот”, где двое мужчин тоже должны были скакать друг другу навстречу, готовые сразиться в смертельном поединке. В жизни все было рельефней и трагичнее. Звук был такой ужасный, что пришлось до боли прикусить губу и лишь огромным усилием воли сдержать подступившую тошноту. События, казалось, будут длиться бесконечно, но наконец в полдень Браден покинул место для зрителей, чтобы оказаться на поле, надев на себя панцирь и опоясавшись мечом. Франки желала, чтобы он был в полном вооружении и хорошо защищен или, лучше, чтобы он родился в другое время и навсегда избежал этого момента.

Люди оживились, когда он занялсвое место и обнажил меч. Сандерлин проигнорировал это внимание публики, его взгляд замкнулся на Франки: казалось, он давал тихое обещание, что ничто не разлучит их. Взор Франки затуманился, она подняла руку. “Я люблю тебя, Браден! - говорило ее сердце. - Всегда и вечно, что бы ни случилось, Браден Стюарт-Рэмси, герцог Сандерлин, моя душа принадлежит тебе”.

Противником Брадена был крупный мужчина, не такого, как он, сложения, но, несомненно, сильный. Это был рыжебородый, нордического склада человек, и Франки тревожно подумала, что он похож на бога викингов Тора.

Она поднялась со стула, когда клинки были обнажены, шагнула прочь от места, где сидели зрители, и двинулась через толпу, когда мечи скрестились в коротком воинском приветствии. Приветствия и крики зрителей катились, подобно гигантским волнам, по толпе. А над всем этим звенел и звенел жестокий стук стали о сталь.