Аллан Риглио: Отрывок из романа 'Восшествие'

Вот из коридора раздаютя уверенные шаги преподавательницы; мы все всегда откровенно любуемся на ноги Элеоноры - они смуглые, тренированные и покрыты едва засеметным пушком. Мальчики смотрят на них и думают, как хорошо сжать коленями эти соблазнительные голые ноги, девочки дуамют о том, как хорошо соблазять такими мужчин... Но донья Элеонора никогда не была шлюхой; студенткой она играла в баскетбол за команду Университета, вот отчего у не такие ноги. Каждый день она растирает их маслом: ее ладони скользят по ноге, от колена до высоких бедер. Но у доньи Элеоноры еще и прекрасная грудь. Высокие крупные груди, чуть-чуть отвисшие, торчащие вбок нежно-оливковые, как и подобает женщине, увенчаны крупными темными сосками; я знаю их сладкую тайну. Еще когда толбько начинались занятия, донья Элеонора подняла с парт мальчиков и спрсила их, умеют ли они целовать. все ответили, что нет и тогда донья Элеонора, усмехнувшись и коснувшись пальчико своей голой груди, сказала: Так учитесь же, сеньоры. Девочки с зависьтливыми и горящими взорами остались на местах. А мы столпились возле Элеоноры и тогда женщина, присев на колени, притянула старшего, Мануэло, к себе. Обнаженное ее, по взрослому мягкое и теплое тело женщины воодушевило Мануэло; Элеонора легла, опрокидывая его на себя и зашептала: Целуйте, целуйте же! Нас не надо было угогваривать... Женщина легко отстранила Мануэло и прикрыла глаза. Мы облепили ее; кто целовал ее длинные загорелые ноги, кто прижимался губами к ее восхитительно мягкому животу. И вот мне выпало коснуться ртом ее груди; это была сказка! Я услышал ее возбужденное дыхание... Играла - обязательно! - музыка. Я обнял женщину и припал губами к ее обнаженной груди, как летом к источнику. Нежнейшая кожа защекотала мне щеку, а ее чуть шероховатый сосоквдруг набух и вздрогнул. Я целовал его, даже слегка покусывал, втягивая в рот. Женщина вскрикивала и ее руки прижимали нас к себе: над второй грудью ее трнудился Бертран, сын французского консула в Росарио. ... А потом меня сменил еще один, и еще... Мы обдвили Элеонору и наконец она застонала глубоко и сладко, девочки за партами замерли и женщина, лежа на матах, прошептала со смехом: Хватит, хватит, сеньоры. Бертран в это время изо всех сил поглаживал пах доньи Элеоноры и на его пальцы брызнула какая-то влага. После этого был душ. И вот сейчас донья Элеонора вошла в класс. Мы встали и спели ей, как полагалось, начальную строфу Гимна. Потом женщина легла на небольшое ложе и, посмотрев на нас, спросила: - Мальчики, кто из вас справился с домашним заданием? Оказалось, что все. Курсу онанизма у нас посвящали много времени. Не возбранялось этим заниматься в коридорах и классах Школы. Только следовало после принимать душ.