Сева Святой - Ожог

От злости он сплюнул на тротуар.

- Хватит врать, слышишь? Надоело.

- А что? - в ее голосе было неподдельное удивление.

- Раньше мать у тебя была в больнице.

- А-а! - Она улыбнулась. - Ну, тогда я соврала, точно. Ну, извини. Больше не буду.

В голове у него медленно вызревало решение.

- Пойдем, - выдавил он. - Чаю сделаешь, по старой памяти?

- Угу! - кивнула она. - Надо ведь тебя как-то отблагодарить.

Теперь в ее словах ему мерещилась ирония. Вот бестия!

К ее дому добрались благополучно. На такси. В салоне она взяла его за руку и прижалась к нему. Он обнял ее за плечи, взгляд скользнул по тесно сжатым круглым коленкам. Тепло ее тела и запах духов начали производить определенное действие - он оттаивал, мысли спутались. "Еще раз?" - спросил он себя, и прислушался. Ответа не было.

Казалось, вчерашний день повторяется, с незначительными погрешностями. Лифт, квартирка на восьмом этаже, отпираемая дверь - на этот раз возилась с ключом она. Пройдя в затемненную прихожую с бравурным календарем на стене, он замешкался, чувствуя себя донельзя неуютно.

Она оперлась рукой о стену, сбрасывая туфельки. - Скорей разувайся!

- Что за спешка? - пробормотал он.

- Сейчас прибежит... этот.

- Кто? - ему стало тревожно.

- Да не бойся, - она улыбнулась, взяла его за руку, и провела в зал. Просто знакомый.

- Так какого-же черта... - начал он, и осекся.

В прихожей с какой-то особенной дерзостью прогремел звонок. - Посиди тут, - бросила Ирина.

Он услышал щелчок открываемого замка. Приглушенные голоса "А, привет.. Да... Не знаю..." Он вздохнул.

Чувствуя себя совершенным идиотом, сбросил плащ, присел на краешек кресла, огляделся. Совковый стандарт - стенка с макулатурными изданиями на полках, и столовым сервизом за матовыми стеклами, креслица, покрытая пледом кушетка, ковер на полу. Телевизор "Рекорд" на непривычных, тоненьких ножках. В углу комнаты, на невысоком письменном столе, имелся небольшой, древнего вида монитор и клавиатура - вид этих технологических символов его неприятно удивил. Он подошел поближе, постукал пальцем по клавишам. Над монитором, на стене, красовалась устрашающего вида маска какого-то индейца - размалеванная, с неопрятными перьями. В глазницах чудища были проделаны дырки, за которыми скрывалась чернота. Папье-маше, решил он. Кружок "умелые руки".

Позади раздался шорох, он оглянулся. В проеме двери стоял незнакомый юноша в длинном, до колен свитере. Несколько секунд парень с ненавистью смотрел на Владимира. Тот открыл рот, чтобы высказаться, но не успел - вошедший беззвучно исчез, словно призрак. В памяти осталось злое, усыпанное угрями, тонкогубое лицо. "

Черт". Да что тут происходит?

- Ира! - позвал он.

Звук закрываемой двери. - Сейчас! - услышал он. "

Бред какой-то". Он плюхнулся на кушетку.

Где-то за стеной загремела посуда. Наконец, появилась Ирина, улыбающаяся.

- Что это было за привидение? - потребовал он.

- А, - протянула она. - Это Шпунтик. Он что, тебя видел?

- Чуть глазами не сожрал.

- Я же просила его не заходить, - рассерженным голосом сказала она. - Ну ничего, я ему устрою.

- Кто такой?

- Сосед, - нехотя сказала она. - Чай будешь?

- Буду. Только не увиливай. Чего ему тут надо?

- Он фидошник, - ответала она.

В этой фразе ему послышалась значитальность. Он поразмыслил мгновение, и спросил:

- Сектант?

Девушка хмыкнула. - Вроде того.

- Мне его рожа не понравилась.

- Он мне комп собирает, - пояснила Ирина, и кивнула на монитор в углу. Почти все достал, процессор, карту, память... - Она помолчала, и добавила: Только мамки нет.

- Так она ж на работе?

Она отмахнулась:

- Это прибор такой, нужен для компьютера. Внутрь вставляется. Вообще я сама не знаю, зачем, - Ирина улыбнулась.

Он вновь ощутил тревогу.

- Слушай, сколько тебе лет?

- Я же говорила, - она удивленно подняла брови.

- Ладно, проехали, - исподтишка он осматривал все вокруг, приглядываясь к каждой мелочи. На полу, на стенах, везде. - Пока раздевайся.

Она надула губы, но без слов приподняла юбку и принялась скатывать колготки.

- А этот... как его... Шпунтик. Что у тебя с ним?

Она улеглась на кушетку рядом с ним, и положила голые ноги ему на колени. В легкой блузке и трусиках. Почти бессознательно он опустил ладони на ее бедра, и принялся гладить девичьи ноги, балдея от ощущения бархатной кожи.

- Он меня хочет, - призналась она. - А я не даю. Зачем мне эти проблемы?

- Конечно, - согласился он, прикасаясь к гладкой щиколотке. - Он, наверное, неплатежеспособный.