Бен Фогл - Секрет лабрадора. Невероятный путь от собаки северных рыбаков к самой популярной породе в мире

Инка, Инка-пинка, Инкала-пинкала, Пинк, Пинки, Стинк, Стинкалот, Инкапотамус, Стинкапотамус, Инка-базинка, Инк, Инки… Как и у большинства собак, у Инки было много имен.

Когда она только появилась, я хотел назвать ее Тэтти, но все же остановился на имени Инка. Я вспомнил другую Инку, огромную черную дворнягу, с которой я познакомился во время учебы в Коста-Рике. Собака принадлежала английской семье, занимавшейся выращиванием орехов макадамия.

Выбор имен для собак – это забавное занятие. Может быть, мы даем имя, подсознательно почувствовав что-то в собаке? Или имя начинает влиять на собачье поведение и характер? А может быть, мы проецируем на собаку какие-то собственные идеи и представления? Мне всегда смешно видеть собак с человеческими именами, всех этих Джерри, Чарли и Кевинов. В этом есть нечто комичное.

В моем представлении она всегда была настоящей Инкой. В университете я изучал историю Латинской Америки и лучшую часть трех лет учебы провел в Центральной и Южной Америке. Мне было приятно иметь рядом напоминание о своих путешествиях.

Официальное имя моей собаки – Камилла, но она НИКОГДА не была Камиллой. Это имя было слишком женственным для Инки. Она была настоящим сорванцом – и в ее облике, и в характере явственно просматривались мужские черты. С самого раннего детства она обожала таскать что-нибудь на спине – она хватала плюшевого медвежонка за ухо, закидывала на спину и таскала часами. Точно так же она комкала полотенца и коврики и целый день носила их на спине.

Несмотря на довольно мужественную фигуру, Инка имела очаровательную морду. По центру носа у нее проходила тонкая полоска, где встречались шерстинки, росшие в противоположных направлениях. Образовывалась симпатичная волна. Я называл эту волну «полоской честности». И эта полоска определяла ее внешность. Если у вас нет собаки и вы удивляетесь тому, как хозяева ухитряются отличать свою собаку от других, то знайте: все дело в таких мелочах. Я всегда узнавал Инку по ее «полоске честности» – и по ее упитанным бедрам.

У Инки были самые крупные лапы на свете, напоминавшие львиные. Непропорционально большие для ее тела. А еще у нее были длинные пучки шерсти между подушечками на лапах. Если бы вы увидели ее отпечатки на мокром песке или грязной дорожке, то решили бы, что здесь прошла большая кошка.

В детстве Инка была стройной и подтянутой, с блестящей черной шерстью. Но с годами и фигура, и шерсть собаки изменились. Под стать львиным лапам шерсть Инки начала напоминать львиную гриву. Она стала жесткой и вьющейся – причем настолько, что люди часто ошибочно принимали моего лабрадора за собаку другой породы.

Инка была и остается самой смешной собакой, какую мне только доводилось видеть. Она могла заставить меня хохотать, просто посмотрев на меня. Может быть, все дело было в тех нюансах, о которых я уже говорил. А может быть, я просто очень хорошо ее знал. Как бы то ни было, она могла рассмешить меня простым морганием или движением лап.

Собаки оказывают на людей особое влияние. Они проникают нам под кожу. Мы живем ими, дышим ими и пахнем ими.

Мы становимся не хозяевами, а круглосуточными сиделками. Мы отвечаем за них 24 часа в сутки, 7 дней в неделю. Собаки зависят от нас во всем. Мы их кормим, гуляем с ними, согреваем их, любим и становимся им друзьями. И благодаря этому мы начинаем замечать все забавные мелочи и особенности. Мы узнаем запах и цвет их кала. Мы издалека узнаем их походку и лай. Мы начинаем замечать то, что не замечает никто другой.

И из этой привычки начинает разгораться яркое, мощное пламя любви.

И с этого начинается антропоморфизация – мы даем нашим собакам и другим домашним любимцам голос. Сначала все начинается с детского лепета, но когда вы узнаете свою собаку лучше, она обретает характер, становится личностью – и получает собственный голос.

Я всегда считал, что Инка обладает глубоким, раскатистым голосом. Наверное, это не совсем справедливо, но, пожалуй, довольно точно. В моем представлении она говорила неким усредненным голосом кавалерственной дамы Эдны и королевы. Когда рядом никого не было, я вел с Инкой задушевные разговоры и слышал ее ответы, произнесенные этим, слегка нелепым голосом. Хотел бы я знать, что думала об этих странных, необычных разговорах сама Инка.

* * *

Отец предложил подождать несколько месяцев, прежде чем отправляться с Инкой на остров. Ей следовало привыкнуть к городской жизни до погружения в дикую природу. Так ей легче было бы вернуться назад в город, когда проект закончится. И я начал ездить с ней в автобусах и метро, ходить с ней в пабы и даже на работу. Я все еще трудился в журнале Tatler и брал собаку с собой в офис каждый день. Удивительно, но это сделало меня весьма популярным у девушек! В офисе были еще несколько пекинесов, принадлежавших двум авторам, и Инка присоединилась к ним. Помню, как она спала на моем столе, сплошь заваленном бумагами.