Селия Хаддон - Рыжий бродяга Тоби. Кот, подаривший утешение в самые трудные дни

Конечно, я знала, и тренер сама отлично понимала, что если я не возьму Тоби, она все равно найдет ему дом, но этот специалист по мотивации сумел заставить меня действовать.

– Почему бы нам не взять его и не посмотреть, как пойдет? В конце концов, я смогу его куда-нибудь пристроить, если ничего не выйдет…

Я могла договориться взять Тоби в местный кошачий приют, но знала, что там могут и не согласиться. Наш приют «Солнечный луч» затевался как небольшая благотворительная организация, и денег там всегда не хватало.

Этот кот мог стать соломинкой, ломающей спину верблюду, но мысль о том, что бедное животное зябнет в кустах или дрожит под машиной, была для меня невыносимой.

Машина может защитить от моросящего ноябрьского дождя, но от луж на дорожке она не спасет. Кошки же терпеть не могут, когда у них мокрые лапы. Бедному бродяжке приходилось постоянно жить и спать с мокрыми конечностями…

В моем доме есть и место для животного, и деньги для оплаты счетов ветеринаров, хотя в итоге сумма оказалась значительно больше, чем я рассчитывала. Сейчас я почти все время проводила дома. Я даже за покупками ходила молниеносно: точно составляла список всего необходимого, врывалась в магазин, покупала и мчалась домой, поэтому не тратила деньги на всякие глупости. Я вполне могла позволить себе вылечить Тоби. Еще один кот, даже если потом я его кому-то отдам, был для меня позволительной роскошью.

Самое главное, я просто не могла остаться безразличной и предоставить этого бедолагу его судьбе. Гейнор считала, что долго на улице Тоби не протянет. Защита от холода и сырости для кошек так же важна, как и полноценное питание, ведь даже довольно регулярно питаясь из миски для ежиков, ему будет трудно пережить зиму. Все кошатники уже, наверное, давно поняли, что я безумно хотела завести еще одного кота и искала для этого любые оправдания. Гейнор же не дала бы ему голодать!

Однако что почувствует Тилли, если в нашем доме появится новенький питомец? Ее жизнь началась довольно сурово – вместе с другими кошками они жили в сарае, продуваемом всеми ветрами, где укрыться можно было только в мусорных баках. Потом она провела полтора года в кошачьем приюте в ожидании так и не появившегося хозяина. Плюс ко всему она терпеть не могла соседку, с которой ей пришлось жить в приюте. Вряд ли можно ожидать, что Тилли будет в восторге от открывающейся перспективы жизни с котом. Мы с ней находились в такой близости, что новый питомец мог испортить потрясающие отношения.

Тилли была мне особенно дорога, потому что пришлось долго завоевывать ее доверие. Когда я ее взяла, она забилась под кровать в свободной спальне и выходила оттуда только по ночам, но даже тогда, стоило мне направиться к ней, как кошка тут же убегала. Остановить ее можно было одним-единственным способом – убежать самой! Тогда Тилли не убегала, потому что я делала это за нее.

Чем больше я пыталась приручить кошку, тем больше влюблялась в нее. Как говорил Лис из «Маленького принца»: «Люди давно об этом забыли… Ты навсегда в ответе за тех, кого приручил».

Большинство людей понимает: если мы кого-то любим, то должны приложить усилия для заботы об этом человеке. Впрочем, они забывают, что, начав заботиться о ком-то, еще не полюбив, обязательно полюбишь, и собственные усилия, а не усилия того человека заставляют нас любить еще сильнее. Объект нашей заботы становится объектом любви. Такое развитие любви, по-моему, является внутренним путем любых отношений и, в частности, отношений со всеми моими кошками. Они научили меня очень многому.

Приручение Тилли вызвало именно такую любовь. Когда кошка начала постепенно расцветать и превращаться в настоящего домашнего любимца, я почувствовала глубокое удовлетворение. Я видела, как из дикой, напуганной кошки, даже не ухаживавшей за собственной шубкой, она становилась спокойным и счастливым животным, готовым часами вылизывать себя и прихорашиваться.

Тилли стала выходить на улицу и охотиться, а потом начала играть. Когда она только появилась в нашем доме, по ночам я иногда слышала, как она играет с клочком старой газеты. Постепенно она стала более уверенной и начала играть в моем присутствии: гоняла мышку, набитую кошачьей мятой, сбивала мои очки с тумбочки, разматывала шнурки штор в ванной, гонялась за бантиком на веревочке.

Освоившись в доме, Тилли дала мне бесценный урок. В то время Ронни становился все слабее, я медленно восстанавливалась после собственной операции и поняла, что мне нужно вести себя подобно Тилли: чем менее напуганной была кошка, тем лучше она начинала ухаживать за собой. Поведение любимицы стало для меня примером. Подражая кошке, я начала постепенно заботиться о себе. Я начала долго гулять на свежем воздухе – в одиночку или со своим археологическим клубом, но, конечно, только когда можно было спокойно оставить Ронни дома. Это доставляло мне удовольствие и вносило в жизнь элемент игры. Такому расслаблению меня научила кошка.