Светлана Гладыш - Собаки на фронтах Великой Отечественной

Обрадовался, услышав, что отец Дины служил в Первой конной Буденного. Дина, расхрабрившись, поведала о том, как обожала в детстве размахивать саблей. Удивился: «Она же жутко тяжелая, я-то знаю».

И тогда, собравшись духом, Дина выпалила:

— Мы… наш батальон, дарит Вам, товарищ командующий, собаку! Лайку Барона. Он здесь, со мной.

И замерев, уставилась на Баграмяна. Что теперь будет?! А Иван Христофорович захохотал, хохотал от души, в полный голос, вкусно, сочно. Отсмеявшись, сказал:

— Я весьма благодарен за внимание, так и передайте командиру батальона, — заговорщицки улыбнулся командующий, намекая, что трюк майора Мазовера разгадан. Чувством юмора Баграмяна создатель одарил щедро, кроме того, он умел ценить находчивость других. — Но взять себе возможности не имею.

(Дина вся подобралась, приготовилась к самому худшему.)

— Барон отправится к летчикам и станет жить как настоящий барон. Так и доложите командиру батальона.

Вечером Баграмян с удовольствием рассказывал жене о проделке комбата Мазовера.

— Ты девочку хорошо покормил? — беспокоилась Тамара Амаяковна. — Гату, варенье не забыл? — И с грустью добавила:

— Такие молодые…

Чуть попозже спросила:

— С этим твоим Бароном что будет?

— А с ним, Тамара-джан, все прекрасно будет, его забирают орлы Папивина. У летчиков пес станет жить как самый настоящий барон. Между прочим, право имеет: ранение боевое у него, тоже ведь солдат. Только четвероногий.

Дина вернулась в часть и, доложив комбату о выполненном задании, объяснялась с Джульбарсом, безуспешно искавшем вкусности, запах которых витал вокруг хозяйки.

— Понимаешь, Жулик. Ну, как-то неудобно было взять для тебя печеньице. А вообще, командующий у нас с тобой — что надо!

Одному богу известно, сколько встреч было у командующего с теми, кто служил под его началом и назвал его «папа-Ваня» или «Батько». Будь это час, а может, и меньше того, капля… «Но и капли хватало, — вспоминала Дина Соломоновна, — чтобы почувствовать себя защищенным, а с другой стороны подпитанным стойкой уверенностью».

Летом началась операция «Багратион», а затем освобождение Латвии. Генерал армии Баграмян перебежками вместе с командармом Василевским руководил штурмом Елгавы, который закончился успешно, и Елгава была взята. Под Елгавой с Баграмяном случилась история, едва не стоившая ему жизни. Природное чувство юмора позволило генералу армии найти и в этом случае рациональное зерно.

«Баграмян с офицерами штаба возвращался на командный пункт фронта, находившийся за городом Елгава. При выезде из города их машина остановилась на КПП у шлагбаума. Там стоял солдат с забинтованной головой и перевязанной левой рукой. Увидев генералов в машине, он принялся торопливо поднимать правой рукой шлагбаум, который был сделан из толстого ствола березы. Как только машина тронулась вперед, веревка вырвалась из рук ослабевшего солдата и береза со всей силой обрушилась на машину и смяла крышу. Удар пришелся между передним и задним сиденьем, и только чудом никто не пострадал. Когда все немного успокоились, Иван Христофорович вышел из машины, подошел к перепуганному солдату, положил руку на плечо: „Ничего, товарищ, ничего. Все в порядке“».

Когда сели в машину и поехали дальше, Хлебников, командующий артиллерией 1-го Прибалтийского фронта, вспомнил Пушкина: «Иль чума меня подцепит, иль мороз окостенит, иль мне в лоб шлагбаум влепит непроворный инвалид…» В ответ дедушка сказал: «Воистину Пушкин — энциклопедия: у него есть стихи, кажется, на все случаи жизни» [73] Об этом случае рассказала автору внучка маршала Баграмяна — Карина Сергеевна Наджарова. .

А потом — Кенигсберг, и вновь Баграмян на переднем крае. Через три дня после начала штурма комендант Кенигсбергского гарнизона генерал Ляш подписал акт о безоговорочной капитуляции. За овладение городом-крепостью Баграмян награжден вторым орденом Суворова I степени.

После войны Иван Христофорович Баграмян, несмотря на служебную загруженность, мог, наконец, позволить себе держать собак; одну из них, немецкую овчарку, он назвал Джульбарсом.

Но все это будет потом, идет февраль сорок четвертого, и до начала операции «Багратион» оставалось почти пять месяцев.

Давайте посмотрим, чем занимался 37-й батальон в преддверии 26 мая 1944 года.

«Начальнику отдела заграждений инженерных войск ППФ