Светлана Гладыш - Собаки на фронтах Великой Отечественной

Вернулась спустя несколько минут. Собаки обиженно ворчали, возили по полу спущенными поводками. Дина с недоумением смотрела на мать.

— Что-то случилось? Что?!

— Не знаю, говорят, будет важное сообщение по радио.

Они вышли на улицу — люди бегут. Побежали с ними. Стоя на Сергиевской площади среди сотен харьковчан, выслушали выступление Молотова. Кинохроника сохранила для нас бесценные кадры: полные тревоги прекрасные лица наших родителей, дедушек, бабушек, соотечественников. Встретить беду вышла вся страна.

«Наше дело правое. Враг будет разбит. Победа будет за нами». Умолк голос городского репродуктора, а люди продолжали стоять молча. Потом начали расходиться.

Дина и Валентина Григорьевна пошли дальше, купили материал — бежевую саржу, молча вернулись домой. Так же без слов разложили на столе ткань, раскроили юбку-клеш. На кокетке. Файнгар и Айрис ходили вокруг, тыкались носами, цепляли лапами: «Хозяйки, завтрак-то где?»

— Мам, я в институт! — хлопнула дверью Дина.

Валентина Григорьевна с недоумением разглядывала клинья будущей юбки.

— И кому оно надо?

А во дворе Театрального института искренне, «от сердца» выступал второкурсник: «Мы не имеем право сдать экзамен меньше, чем на отлично». По злой иронии судьбы — военное дело.

Назавтра позвонил Акишин:

— Формируется отряд. Пойдешь?

— Конечно!

— Жди повестку!

Дина положила трубку, взглянула на маму… Та кивнула:

— Правильно сделала.

С этого дня командир запаса Дина Волкац жила в ожидании повестки.

Как-то вечером постучали в дом два красноармейца — попросили хлеба. В полевых петлицах, с передовой. Валентина Григорьевна поставила греться кастрюлю с супом. Дина бросилась варить макароны. Солдатам не выдали аттестаты: «вот и не знаем, как быть. Сейчас еще наши подойдут». Дина сорвалась со стула, помчалась к директору ближайшего ресторана: «Включайтесь в это дело!» Помогать взялся весь дом. Столы поставили во дворе. Женщины, причитая, разносили кастрюли с борщом, картошкой, мясом. Забегали домой — «покушайте домашнего». Помыли тарелки и чашки, отнесли в ресторан. Три дня кормили красноармейцев в Лопанском переулке. Солдаты дарили свои фотографии с трогательными надписями. Наконец, проблема продовольственных аттестатов решилась, солдаты ушли на передовую. Через две недели старшина прислал Валентине Григорьевне фронтовую газету с заметкой, где был описан «горячий и душевный прием армии гражданским населением».

Весь июль Дина ждала. Жизнь перевернулась. Растерянность от нового измерения, ощущение тревоги, желание немедленно, сейчас что-то делать. Ездила в части с концертной бригадой, немного полегчало. Наконец пришла долгожданная повестка. С 23 июля она зачислена в действующую армию. 1 августа явиться немедленно!

С мамой простилась дома.

— Не ходи на вокзал, мамочка. Мне так легче. Береги себя.

Поцеловала любимые морды собак. Файнгар и Айрис не подлежали призыву по возрасту, брали только молодежь от года до пяти лет.

Шестичасовым поездом она уехала в Чугуев.

9-й отдельный армейский отряд собак-истребителей танков обосновался в Малиновке — той самой знаменитой Малиновке, где гремела веселая свадьба.

— С прибытием, товарищ старший инструктор, — приветствовал ее Акишин. Обнялись. — Идите, Дина, получайте обмундирование. Потом разберемся.

В сарайчике, наполненном чудным ароматом сена, рассыпанного на полу, ей выдали брюки, гимнастерку, кальсоны, сапоги и портянки. Старшина, вручая вещички городской фифе, как он мысленно окрестил нового воентехника, посочувствовал девчонке: «Откуда ей знать, куда портянки накручивать? Засмеют». Однако был немало удивлен и порадовался, увидев Дину в полной форме при одном кубарике в петлицах, легкой походкой направляющуюся в сторону штаба. Премудрости обернуть ноги, причем на время, ее, как и всех курсантов, выучили еще в Харькове. Пройдет совсем немного времени, и на фронте «городская фифа» научит некоторых деревенских мужиков управляться с портянками, «чтобы оно на ноге сидело и из сапога не вылезало». И как многому пришлось выучиваться ей самой! Да поначалу каждую минуту.

Акишин придирчиво оглядел враз изменившуюся ученицу.

— Пошли знакомиться с остальными командирами. В армии руки в карманах не носят, — обронил вскользь негромко.