Марк Виктор Хансен - Куриный бульон для души - 101 история о животных (сборник)

Марк внимательно прислушивался, пока врач обследовал его пса, отвечал на вопросы и сам задавал еще больше вопросов, нервно отбрасывая назад пряди светлых волос, которые вылезали из-под кепки на нахмуренный лоб.

– Мохо ведь выздоровеет, правда? – выпалил он, когда врач повернулся, чтобы выйти из смотровой. Никаких гарантий, увы, не было, и когда пришли результаты анализа крови, подозрения врача подтвердились. У Мохо обнаружилась болезнь печени и почек, прогрессирующая и в конечном счете ведущая к фатальному итогу. При условии должного ухода пес мог сравнительно комфортно прожить еще некоторое время, но ему требовались специальная диета, регулярные проверки и лечение. Мы с врачом знали, что финансовая сторона дела представляет определенные трудности, но в тот же момент, когда мы заикнулись об эвтаназии, вмешалась мать Марка:

– Мы не станем усыплять Мохо!

Они быстро и молча оплатили счет и бережно перенесли своего старого пса в машину, ни разу не оглянувшись.

Несколько недель от них ничего не было слышно, но однажды они снова объявились у нас. Мохо исхудал. Он очень болен, сказали его хозяева, и стал беспокойным. Когда я провожала Мохо в процедурную на инфузионную терапию, щуплая фигурка Марка преградила мне дорогу.

– Я должен пойти вместе с ним – я ему нужен, – твердо сказал мальчик.

Я не знала, как Марк перенесет вид игл и крови, но, похоже, спорить не было смысла. И действительно, Марк стерпел все это так, словно уже миллион раз видел подобное прежде.

– О, ты такой храбрец, Мохо, – тихонько говорил Марк, когда катетер скользнул в вену пса. Нам редко попадался более охотно сотрудничающий пациент. Мохо лишь чуть шевельнул головой во время неприятных процедур, словно просто желая напомнить нам, что он еще здесь. Казалось, он подпитывался силой, исходящей от маленькой белокожей руки, которая постоянно двигалась по его косматой шее, утешающе гладя ее.

Так и повелось. Мы стабилизировали Мохо, он возвращался домой, ему опять становилось плохо, и они вновь приезжали к нам. Марк всякий раз был рядом, задавая вопросы и напоминая, чтобы мы были осторожны, но в основном просто подбадривал и утешал своего старого приятеля.

Меня беспокоило то, что Марку будет слишком трудно присутствовать при всех этих процедурах, но любой намек на то, что ему лучше подождать снаружи, наотрез отвергался. Он нужен Мохо!

Однажды я обратилась к матери Марка, когда мальчик и пес были в другой комнате.

– Вы знаете, что состояние Мохо ухудшается. Вы подумали еще раз о том, насколько далеко готовы пойти в лечении? Мне кажется, Марку действительно трудно все это дается.

Мать Марка на мгновение замешкалась, а потом подалась вперед и заговорила тихим взволнованным голосом:

– Мохо появился у нас, еще когда Марк был младенцем. Они выросли вместе, и Марк любит его сверх всякой меры. Но это еще не все.

Она глубоко вдохнула и на мгновение отвела глаза.

– Два года назад Марку диагностировали лейкемию. Он борется с ней, и врачи говорят, что у него есть неплохой шанс полностью выздороветь. Но он никогда не говорит о своей болезни. Он ходит на анализы и сеансы лечения так, словно это происходит с кем-то другим, словно это понарошку, не на самом деле. Но по поводу болезни Мохо он в состоянии задавать вопросы. Это важно для Марка, так что, пока он этого хочет, мы будем бороться за Мохо.

В следующие несколько недель мы часто виделись с этой тихой троицей. Резкие вопросы и замечания Марка, когда-то слегка раздражавшие нас, теперь обрели новый смысл, и мы подробно поясняли каждую процедуру по мере прохождения. Мы и сами гадали, сколько сможет продержаться Мохо. Более терпеливого и добродушного пациента нам редко приходилось видеть, но теперь лабрадор ужасно исхудал и ослаб. Всех нас, сотрудников клиники, очень тревожил вопрос о том, как Марк справится с неизбежным.

Наконец настал день, когда Мохо потерял сознание еще до назначенного приема. Была суббота, когда они привезли его, и в приемной скопилась большая очередь. Мы занесли Мохо в заднюю комнату и устроили его на толстых одеялах. Марк, как обычно, был рядом. Я ушла за необходимыми принадлежностями, а когда спустя пару минут вернулась в комнату, потрясенно увидела, что Марк стоит у окна, засунув сжатые кулаки в подмышки, и по лицу его струятся слезы. Я бесшумно выскользнула из комнаты, не желая беспокоить его. Он вплоть до этого момента был таким мужественным! Позднее, когда мы вернулись, он стоял на коленях, снова с сухими глазами, рядом с Мохо. Его мама села рядом с мальчиком и обняла его за плечи.