Михай Орсаг - Заводи кого угодно, только НЕ КРОКОДИЛА!

Наших актиний я подкармливал два раза в неделю трубочником, направляя к их щупальцам погрузившийся под воду корм с помощью стеклянной палочки. Bunodactis verrucosa я время от времени подбрасывал мелкую рыбешку и кусочки трески. Когда актинии хорошо чувствовали себя, они прилеплялись к какому-нибудь камню и раскрывались диковинным цветком, оставаясь на одном месте. Если же в режиме аквариума что-либо нарушалось, они перемещались с места на место.

Чаще всего это происходило при увеличении концентрации солей в воде, или значительном скоплении продуктов распада, в результате чего плотность воды повышалась. Последнее может причинить немало хлопот владельцам и пресноводных аквариумов. Проще всего избежать этой опасности, заменяя раз в месяц или же в случае необходимости и раз в две недели третью часть воды свежей водой точно такой же температуры. (Определить, когда возникает необходимость такого рода, можно по поведению животных — рыбы в этих случаях плавают неуверенно, как бы пошатываясь из стороны в сторону, и стараются держаться ближе к поверхности воды, плавники у них покрываются трещинами, а морские анемоны часто меняют место, сжимаются, не берут корм и т. д.)

В морских аквариумах водные растения (водоросли) не образуют кислорода, более того гибнущие водоросли сами поглощают кислород, поэтому очень важно иметь надежный вентилятор с мотором. Морская вода не должна соприкасаться с металлом или со свинцовой шпаклевкой. В наши дни — в век синтетического клея — это не проблема, но прежде несовершенство битумной, восковой или смоляной изоляции являлось причиной многих бед.

Мы с Чорге были страшно горды своим миниатюрным Средиземным морем, с точки зрения аквариумистики созданным весьма примитивными средствами. В ту пору ни один из нас еще не видел настоящего моря, и вот частица его вдруг появилась в нашей убогой комнатушке. Часами любовались мы своим морем и, вздумай вода в час «прилива» политься через край аквариума, наверное, даже не удивились бы. Bunodactis verrucosa и другая актиния прожили у меня шестнадцать лет и погибли после того, как я в очередной раз принес им воду из зоопарка. (Может быть, в водосборник случайно попала медная гайка, а может, вода испортилась по какой другой причине — этого мне не удалось установить.)

Первые дни летних каникул я провел в крайне возбужденном состоянии. Когда профессор Котлан подписал мои отпускные документы, наконец-то стало ясно, что мы на пару с приятелем Миклошем Янишем можем отправиться в гористую местность Шатор у западных границ Венгрии и под видом сбора клещей поохотиться за гадюками. Странно звучит, не правда ли? Но что поделаешь, если Институту паразитологии требовались клещи, а нам — обыкновенные гадюки. До той поры я гадюк сроду в руках не держал, а уж поймать на воле обыкновенную гадюку казалось и вовсе несбыточной мечтой. Начались лихорадочные приготовления. Были сшиты мешочки для змей и обмотки на ноги из плотного брезента, а поскольку в те времена все еще бытовало поверье, будто от укуса змеи помогают алкогольные напитки, я запасся бутылочкой рома — на большую бутылку денег не хватило. Судя по всему, весть о нашей предстоящей экспедиции нагнала страху на моих родителей, потому что они тоже прислали поллитра палинки; правда, до места назначения палинка не доехала — мы распили ее еще в поезде. В конце концов, чтобы всех успокоить, я стал отрабатывать на медянках приемы ловли гадюк, как мне их растолковал и показал Миклош. Гадюка требует деликатного обращения, ее легко травмировать, и тогда уж в террариуме она ни за что не станет есть. Самый испытанный способ ловли гадюк заключается в том, чтобы палкой прижать ее шею к земле и, схватив другой рукой за хвост, поднять в воздух. При этом необходимо соблюдать осторожность, ведь если придавить ей не шею, а голову, то ничего не стоит повредить хрупкие черепные косточки. А шею нужно прижимать к земле до тех пор, пока не поднимешь змею на высоту, примерно соответствующую длине ее хвоста (в противном случае она может ужалить). Ну а если уже раскачиваешь эту живую ленту в воздухе, то считай, что дело в шляпе: мышцы у гадюки настолько слабы, что она не дотянется до собственного хвоста. Правда, она способна и на такой трюк: медленно, понемногу, добираться до хвоста… по собственному туловищу! Но тут уж надо глядеть в оба — если вовремя встряхнуть гадюку, она сползёт сама по себе.

Когда наступил долгожданный день отъезда, к нам присоединился еще один наш приятель, который тоже намеревался обзавестись гадюкой. Пропутешествовав целую ночь до пограничной станции Шаторайяуйхей, мы пересели там на допотопный поезд местной узкоколейки. Сцепление между вагонами было столь свободным, что начало состава успевало набрать ход, а хвост все еще стоял на месте; последний вагон, в котором мы находились, тронулся так неожиданно и резко, что мы, отлетев по инерции к задней стенке, чуть не вышибли ее. Крохотный паровозик мог остановиться в пути у какой-нибудь речушки, чтобы набрать воды для котла. Чаще всего наш поезд трясся так медленно, что я время от времени вылезал из вагона, чтобы наловить желтобрюхих жерлянок в канаве, тянувшейся вдоль насыпи.