О. Шимпф - По обе стороны поводка

Не слышно голоса ни одного ягненка. И нет следов на жестком каменном грунте. Земляные участки были покрыты снегом. Мальчик так устал, что ему трудно было идти дальше. Хогг подул на озябшие руки, он чувствовал себя разбитым. «Придется идти домой и все рассказать», — наконец проговорил он. На востоке чуть посветлело. Облачное небо обещало дальнейший снегопад. Слабый снег не мог поднять им настроение. Вокруг них — безнадежная пустота. Нигде ничего не шевелилось. Ягнята, наверное, далеко убежали. Над низиной кричали птицы. Журавль медленно летел над их головами к близкому ручью, где водилась форель и в зарослях прятались лягушки. Мальчик прислушался: «Стойте! — Глаза его блестели, он схватил Хогга за руку. — Да слушайте же!». Они слушали, смотрели друг на друга и не могли поверить.

Сирра работала всю ночь. Она видела убегающих ягнят и ослушалась приказа. Хогг мог бы звать ее бесконечно, но она не послушалась, она знала свою работу. Она всю ночь гонялась за ягнятами, окружала их и загнала большую часть в глубокое ущелье. Здесь они копошились, не смея вылезти. Кругом, все время ходили кругом, пока собака выбегала на поиски остальных. Одних она разыскала у скалы над водопадом, других пригнала по узкому мостику. Она работала всю длинную ночь и только сейчас, перед рассветом, нашла, наконец, последнего ягненка. Все были тут. Ни одного не пропало. Она работала до тех пор, пока слышалось жалобное блеяние ягнят в горах, пока не образовалось одно огромное стадо внизу, в ущелье. Только тогда она начала лаять, взывать о помощи, звать хозяина.

Хогг и мальчик услышали ее. Собака сильно устала, но продолжала лаять. Она говорила табунщику, что ягнята все здесь, в безопасности, пусть он приходит и заберет их. «Сирра!» — закричал Хогг и, забыв об усталости, побежал. Кроме лая были слышны и голоса овец. Мальчик тоже побежал. Лай звучал из глубокого ущелья. Там, почти охрипшая, лежала Сирра около собранного ею стада. Мужчина и мальчик не верили своим глазам.

Мальчик побежал на ферму за второй собакой. Хогг полез в ущелье. Сирра, обессиленная, еле махала хвостом и лизала руку хозяину. Хогг отдал ей два бутерброда, которые в эту ужасную ночь не смог съесть сам. Мальчик вернулся с двумя мужчинами и двумя собаками. Вместе пересчитали ягнят. Все были здесь, и ни одного раненого. 700 ягнят собраны! А вокруг протоптана дорожка. Протоптана ночью собакой, когда она делала бесконечные круги вокруг ягнят, собирая их.

Другая собака повела ягнят домой. Хогг шел сзади. Уставший, но довольный, с высоко поднятой головой он нес на руках свою собаку. Псина погонщика, полудикий щенок, из сострадания купленный за несколько монет, сторицей отплатил своему хозяину.

С этого дня она стала легендой. И до сегодняшнего дня нет большей чести для бордер-колли, чем сравнение его с Сиррой.

Над песчаными пустынями Патагонии сильными порывами дул ветер, когда холодным сентябрьским утром 1966 года группа всадников собралась на охоту за крупной дичью. В группу входили два охотника-профессионала из США — Рид и Рикхоф и три опытных всадника — ковбои с фермы. Руководил группой Амадео Било, местный фермер, разводивший аргентинских догов — эта порода собак выведена в Аргентине после целого ряда скрещиваний. Эти большие белые собаки, блестяще приспособленные к охоте, всегда сопровождали Било в походах подобного рода. Сегодня стая состояла из Деле, Диабло, Пиллона и любимца хозяина Дея. В фургоне следовали два американских кинооператора. Они должны были снять ряд сцен для рекламной ленты по заданию североамериканского общества — это было главной целью охотничьего похода.

Группа медленным аллюром ехала по заросшей скудной травой степи к долине, где защищенный от вечного ветра рос низкий кустарник. Долина эта была излюбленным местом обитающих здесь животных, главным образом пумы — дикой американской кошки, неправильно названной горным львом. Кроме того, здесь водились дикие кабаны — потомки привезенных в свое время из Европы домашних свиней. Во время катастрофического наводнения кабаны разбежались и расплодились теперь на всей огромной территории страны. На севере Аргентины их быстро уничтожили из-за вреда, который они приносили людям. На юге же, где была только голая степь, пригодная для одних овец, их не трогали. Лишь иногда отстреливали несколько кабанов, чтобы хоть немного разнообразить еду, заменив вечную баранину.