Вики Майрон - Дьюи. Кот из библиотеки, который потряс весь мир

Фермеры покидали этот район. Горожане отдавали свои дома и бизнес кредиторам и оставляли округ. Те же, кто остался, собирались вместе и помогали друг другу пережить эту долгую и голодную зиму. Весной они наскребли кредитов для закупки семенного зерна. Саранча, поедая все на своем пути, продвинулась с западного края округа Клей примерно на сорок миль, но дальше не пошла. Урожай 1887 года был лучшим, который когда-либо производил этот район. Саранча больше никогда не возвращалась.

Когда поселенцы первого поколения стали слишком стары, чтобы работать на земле, они перебрались в Спенсер. К северу от реки они поставили маленькие домики, в которых занимались каким-то ремеслом, вперемежку с торговыми заведениями. Когда наконец была проложена железная дорога, местным фермерам не приходилось больше запрягать лошадь в повозку и преодолевать пятьдесят миль до рынка. Разве что кому-то надо было преодолевать двадцать миль до Спенсера. Город отпраздновал приобретение расширением дороги от реки до вокзала. Эти восемь кварталов, окрещенные Гранд-авеню, стали главным торговым коридором всего района. Здесь располагалась сберегательные кассы и кредитные учреждения, фабрика попкорна на северной стороне рядом с площадью для ярмарок, завод цемента и кирпичей и лесопильня. Но Спенсер не был промышленным городом. Тут не было больших предприятий. Тут не появлялись обвешанные драгоценными камнями финансисты пограничья, которые прикуривали от двадцатидолларовых купюр. Не стояли особняки в викторианском стиле. Тут тянулись поля, жили фермеры и стояли восемь деловых кварталов под нашим удивительно синим небом Айовы.

И тут случилось 27 июня 1931 года.

Стояла сорокаградусная жара, когда в 13.36 восьмилетний мальчик зажег бенгальский огонь рядом с аптекой Отто Бьорнстада на углу Мейн-стрит и Западной Четвертой улицы. Кто-то вскрикнул, и испуганный мальчик бросил бенгальский огонь в большую витрину петард. Они взорвались, и огонь, подгоняемый горячим ветром, распространился по улице. Через несколько минут пламя бушевало по обеим сторонам Гранд-авеню, и малочисленная пожарная команда Спенсера была бессильна с ним справиться. Четырнадцать близлежащих городов послали команду и оборудование, но напор воды в реке был таким слабым, что ее приходилось качать насосами. Когда пламя достигло пика, огонь охватил даже мостовую на Гранд-авеню. К концу дня были уничтожены тридцать шесть строений, в которых располагались семьдесят две коммерческие фирмы, то есть почти половина тех, что имелись в городе.

Я не могу представить, о чем думали эти люди, глядя на дым, что тянулся над полями и тлеющими остатками их любимого города. В этот день северо-западная Айова должна была чувствовать себя одинокой и покинутой. Город умер. Деловая активность сошла на нет; люди уезжали. Уже три поколения большинство семей в Спенсере с трудом зарабатывали себе на жизнь. А теперь, в преддверии Великой депрессии — она уже ощущалась на побережье, но до таких внутренних районов, как северо-западная Айова, добралась лишь к середине 1930-х годов, — сердце Спенсера лежало в прахе и пепле. Стоимость бедствия — более двух миллионов долларов времен депрессии — до сих пор остается самой большой рукотворной катастрофой в истории Айовы.

Откуда я все это знаю? Да всем в Спенсере это известно. Огонь — это наше наследство. Он и определил нашу дальнейшую жизнь. Единственное, чего мы не знаем, — это имени мальчика, который устроил пожар. Конечно, кому-то оно известно, но было принято решение не раскрывать его личность. Главное — мы остаемся городом. Мы в нем все вместе. Давайте не будем ни на кого указывать пальцем. Давайте займемся проблемами. Мы тут назвали это прогрессивным подходом. Если вы спросите кого-нибудь в Спенсере о городе, вам ответят: «Он развивается». Это наша мантра. Если вы осведомитесь, что это значит, мы ответим: «У нас есть парки. Мы работаем добровольно. Мы всегда смотрим, что можно улучшить». Если вы копнете глубже, мы минуту подумаем и наконец скажем: «Ну, здесь был пожар…»

Но не пожар определил порядок наших действий. Через несколько дней после него собралась комиссия, которая должна была создать новый даунтаун, современный и максимально защищенный от несчастных случаев, пусть даже магазинам поначалу придется открываться вне домов и помимо зданий. Никто не отказался. Никто не сказал: «Давайте вернем все как было». Лидеры нашей общины отправились в большие города Среднего Запада, такие как Чикаго и Миннеаполис. Они познакомились с планировкой и изящным стилем таких мест, как Канзас-Сити. Через месяц был готов мастер-план даунтауна в стиле современного ар-деко, свойственного наиболее процветающим городам. Каждое сгоревшее здание имело своего владельца, но каждое из них было частью города. Владельцы приняли план. Они понимали, что тут всем вместе жить, работать и существовать.