Роберт Герсбах - Дрессировка полицейских собак

Очень трудно составить представление о чутье по молодому, необученному щенку; для сего необходимо принять в соображение погоду, температуру, ветер, сырость воздуха и почвы, а также строение собаки. Поступают так: щенка выводят в открытое поле, ему дают хорошенько попрыгать, набегаться, если он, играя, несколько удалится, хозяину следует спрятаться, чтобы не быть видным для щенка, который скоро заметит исчезновение хозяина, будет искать его глазами и дико носиться кругом. Если у щенка чутье хорошее, и он умеет им пользоваться, то, обнюхав землю, он отыщет след своего хозяина и пойдет по нему. Вышеописанный опыт можно видоизменить: дав кому-либо чужому подержать щенка, в это время незаметно для него спрятавшись.

Специалисты будут удивлены моей смелости посвятить такой теме одну лишь лекцию. Но и те из моих уважаемых слушателей, которые не занимаются специально этим предметом, легко убедятся насколько обширна она, если я обращу их внимание на то, что для познания одного лишь какого-либо чувства, например, зрения или слуха, требуется многолетнее, усидчивое и исключительное изучение, что даже самые выдающиеся окулисты признаются в знании одной лишь части устройства деятельности, а также видоизменений глаза, могущие встретиться на практике, и это после того, как они посвятили всю свою жизнь интересующему их вопросу. Но еще темнее самой тонкой анатомии глаза — анатомия уха. Да и про все остальные чувства, до некоторой степени, можно сказать то же самое.

Мы рассмотрим сегодня не только органы чувств, как таковые, но и их деятельность, а также некоторые участки мозга с их функциями и нечто выходящее за пределы анатомии и физиологии, относящееся к психологии. Таким образом, речь может идти лишь о том, чтобы из всей огромной массы имеющегося материала выхватить лишь особо важное, интересное и, сопоставив весь материал, получить необходимую для нас ясную картину. Задача, правда, трудная, ибо у слушателя может не получиться связного представления о выслушанном, или представление это может оказаться ложным.

Чтобы не случилось первого, я прошу вас ограничить свои требования; о последующем я сам позабочусь. Желая изложить ясно предмет, следует систематизировать его, в заключение, связав лишь между собой выводы. Это вступление, главным образом, полезно для меня, но и вы, многоуважаемые слушатели, можете извлечь из него некоторую пользу, так как, узнав наперед отдельные главы, вам легко будет всегда определить, как далеко мы ушли. Некоторые маленькие сюрпризы, конечно, предстоят. Прежде всего, установим, что мы подразумеваем под чувством и под органами чувств, затем рассмотрим их совокупную деятельность и наконец, все характерное для чувств собаки.

Со школьной скамьи мы знаем, что человек имеет пять чувств: зрение, слух, обоняние, вкус и осязание. Если из этих детских познаний сделать вывод о важности пяти чувств и думать, что с их помощью мы можем постепенно увеличивать наши знания, мы впадем в большую ошибку; ибо все наши современные учителя говорят, что каждый неспециалист обладает достаточными познаниями, раз он верит, будто наличность пяти чувств есть признак совершенного взрослого человека. Скажу больше, даже в обыкновенном разговоре, указание на присутствие пяти чувств достаточно, чтобы признать человека, по крайней мере, среднеумным. Если, например, кто-нибудь, стараясь опровергнуть взводимое на него обвинение в какой-нибудь ошибке, скажет: «ведь и у меня тоже пять чувств», или: «я пользуюсь всеми пятью чувствами», — верь, говорящий претендует на более чем средний ум, на среднее внимание.

С другой стороны, упрек в отсутствии одного чувства делается с целью доказать, что человек с подобным недостатком не обладает степенью умственных способностей, присущих вполне нормально развитому человеку. Следовательно, не оправдывается даже лингвистический упрек, делаемый нам Швабом, доказывающим, будто у нас только четыре чувства, так как часто для определения обоняния и вкуса мы говорим: «вкусно»; ошибка не более той, которую делаем мы и наши северные соотечественники, говоря про какое-либо кушанье или напиток, они «красивы» на вкус, так как слово «красиво», правильно выражаясь, есть обозначение исключительно только известного рода зрительных впечатлений.