Патриция Макконнелл - По ту сторону поводка [Как понять собаку и стать понятным ей]

Рано утром следующего дня я вновь принялась за поиски. На сей раз, услышав тихий звук, я была уверена, что он принадлежит Айле. Она опять мяукнула лишь однократно, но теперь я расслышала его ясно и знала, что Айла была в амбаре; я также знала, что если не найду ее, она умрет; знала, что я уже искала и искала и понимала, что мои шансы найти ее в этом старом амбаре были хуже некуда.

Я поискала еще несколько минут, а затем села и расплакалась. Я уже провела в поисках часы, и мне было известно, что раненные кошки обычно заползают в укромные места и остаются там. Они редко мяукают, даже когда хозяева зовут их, придерживаясь главного желания: спрятаться, будучи раненными. Шансы найти ее в хаосе моего старого амбара были нулевыми. Мой амбар — это не просто пространство. Это верхний этаж огромного старого коровника с бесконечными проходами, с четырьмя сотнями тюков сена, кучами заборных столбов высотой с человеческий рост и проводами и заплесневелыми деревянными обшивками. В это холодное тихое утро я была уверена, что никогда не смогу отыскать Айлу, и что моя милая маленькая кошечка умирает где-то в нескольких метрах от меня.

Но мы с Айлой были не одни в амбаре. Моя бордер-колли Пип была со мной, вынюхивая, как обычно, голубиный помет и лисьи следы. Пип не читала книг о бордер-колли. Она виляет овцам хвостом, как поросенок Бэйб из фильма, и не смогла бы сдвинуть с места упрямую овцу, даже если бы от этого зависела ее собственная жизнь. Но бесполезная в работе с овцами, Пип как собака зоопсихолога — на вес золота, она излечила более сотни собак от агрессии, вызванной страхом по отношению к другим животным. Пип любит еду, теннисные мячи и других собак — именно в этой последовательности. Помимо этого она любит использовать свой нос, читая мир вокруг себя как газету, написанную запахами.

Я припоминаю, как приговаривала, плача: «О, Пип! Где Айла? Я не могу найти Айлу». Я изливала ей свою душу, как делают многие из нас, владельцев собак, без всякого ожидания, что она присоединится к поиску. Несколькими минутами позже я услышала шум, посмотрела вверх и увидела Пип, стоящую на вершине горы из тюков сена, высотой метра в два с половиной, которая заполняла половину амбара. Ее нос был зажат между двумя тюками, и она что-то откапывала и поскуливала. Она никогда не делала этого прежде, и никогда не делала этого после. Там должна была быть Айла.

Я, наверное, расшвыряла полсотни тюков сена, прежде чем нашла ее, прямо под тем местом, где копала Пип: трехкилограммовый комочек изголодавшейся, обезвоженной кошки с настолько отечными бедром и плечом, что в первый момент я не поняла, что это за анатомические образования. Айла выглядела мертвой. Ветеринар сказал, что она и умерла бы через несколько часов. У нее был жуткий укус плеча, который нагноился, и инфекция бушевала, пока кошка пряталась в тюке сена, медленно умирая.

Сейчас Айла в порядке. Она на пенсии в доме, где может свернуться калачиком на теплых, похожих на овчину подстилках. Иногда она посещает амбар, но теперь предпочитает дремать внутри дома, поближе к батарее отопления. В прошлом месяце я презентовала ей мышь, пойманную в мышеловку, но не убитую. Айла развернулась и пошла прочь. Определено, она относится к пребыванию на пенсии весьма серьезно.

Пип спасла жизнь Айле и сделала это с помощью носа. У меня тоже есть нос. Он работает вполне хорошо. Насыщенный мускусный аромат диких слив ударил в него, точно мягкой подушкой, прошлой ночью, когда я шла через долину. В моей спальне стоит аромат лаванды, а в свои командировки я прихватываю эвкалипт, чтобы отбить запахи дешевых номеров мотелей. Я не хуже других могу учуять запах мочи кошки на ковровом покрытии — умение, обязательное для зоопсихолога. Но мне никогда не приходилось использовать свой нос для того, чтобы попытаться найти Айлу. Конечно, мой нос работает не так хорошо, как у Пип, но предполагала ли я, вообще, использовать его для этой цели? Нет. Я смотрела Я слушала. Пип нюхала. Я человек. Она собака.

Айла — кошка, спасенная Пип, устроилась на теплой, шерстяной спине овцы в холодный зимний день

Мы все знаем, как хорошо работают носы у собак. Мы видим вынюхивающих бомбы собак в аэропортах и слышим об ищейках, идущих по следу потерянных в лесу детей. Мы наблюдаем, как наши собаки нюхают под хвостами у других собак, и задаемся вопросом, что они таким образом узнают друг о друге. Чего мы не знаем, так это того, насколько хорошо функционируют носы у нас. Наши способности могут поблекнуть в сравнении с биглем, которого я с симпатией называю «нос с лапами», но для нас, людей, запах также чрезвычайно важен. Похоже, большую часть времени мы просто не осознаем этого.