Джон МакКормак: Айболит из Алабамы. Героические будни сельского ветеринара

Пока мы вакцинировали и клеймили телят, Сьюзи, высунув нос в щелку, переругивалась с местными собаками и кошками, осмеливавшимися подойти слишком близко к грузовику. Солнечные лучи били прямо в окна автомобиля, мешая видеть, что делается в кабине. Наконец мы покончили с работой, и мистер Бойд пошел проводить меня до грузовика. Мы мирно обсуждали последние новости со скотоводческой ярмарки, как вдруг он остановился:

— Док, что это у вас с лобовым стеклом? Оно все вымазано грязью.

— Понятия не имею, — ответил я, но, подойдя ближе, тотчас же сообразил, что случилась крупная неприятность.

Видимо, утром Тимми вообще не выгулял Сьюзи, в результате серьезная потребность вынудила ее откликнуться на призыв организма прямо в кабине моего автомобиля. После этого собака разнервничалась и принялась бегать по пассажирскому и водительскому сиденьям, она затоптала и вымазала приборный щиток, лобовое стекло, руль, даже заднее стекло и ящик для инструментов. Внутри кабины не осталось ни одного сантиметра чистой поверхности. Экскременты попали в щель между сиденьями и на педаль тормоза. Бесценные бланки были безнадежно испорчены, пробирки перемазаны, и даже зеркало стало коричневым. Вдобавок кое-где красовались лужи голубоватой жидкости. Мне захотелось немедленно провалиться сквозь землю, оказаться где-нибудь в Новой Гвинее или в уютном зале библиотеки за чтением глубоко научной книги о свежем воздухе и девственных горных вершинах.

— По-моему, у меня звонит телефон, док, — выпалил Бойд и ретировался. — Шланг найдете там, у колонки.

Сьюзи, высунув в щелку нос, непрерывно лаяла и вертелась — как видно, она была в полном восторге от проделанной работы по удобрению моего грузовика.

Я вытащил из кузова длинный кусок веревки, сделал глубокий вдох и, задержав дыхание, накинул петлю на перемазанную шею собаки, после чего открыл дверцу и быстро перехватил веревку другой рукой. Сьюзи немедленно выразила свою признательность — прыгнула мне на грудь и энергично поскребла передними лапами; не скрою, ей удалось перенести часть экскрементов, застрявших у нее между пальцами, на мою одежду. Затем она с упоением вылизала мое лицо, и я сдался, смирившись с фактом, что мне тоже придется принимать душ у колонки. Наконец удалось привязать ее к росшей возле колонки хурме и отыскать еще один шланг, чтобы, соединив его с первым, дотянуться до грузовика. Я обернул лицо старой футболкой, заткнул нос и приступил к делу. Потом мне пришлось залезть в залитую водой кабину и отогнать грузовик к подножию холма, чтобы вода вытекла из машины.

— Тимми сделал это нарочно, — бормотал я себе под нос. — Он знал, какое милое представление Сьюзи устроит в машине, если ее как следует не выгулять. Это дорогая плата за проделку с мороженым.

Через час грузовик был отмыт, хотя все еще попахивал, Сьюзи благоухала шампунем, а Бойд отсиживался в доме. Укрывшись за навесом для тракторов, я окатил себя ледяной водой из шланга и натянул запасной комбинезон. При всем при этом мне удалось не разозлиться. В конце концов, собака не виновата.

В первый момент Скитер не признал Сьюзи, так сильно она отличалась от практически лысого существа, которое он отправил ко мне в клинику. И узнал ее только тогда, когда она с визгом принялась вылизывать ему лицо.

— Она даже не пахнет, док! — объявил он. Я подумал, что у него, должно быть, заложен нос. — И выглядит прекрасно, только десны еще голубоватые. Я расскажу всем соседям, как здорово вы умеете справляться с клещом!

— Скитер, если вы так поступите, я вас никогда не прощу, — ответил я, мысленно представив себе, что сегодняшний кошмар может повториться.

— Почему? Вы же вылечили мою собаку. Я собирался предупредить вас, что у нее слабый желудок и порой с ней случаются… происшествия, особенно если она не нагуляется как следует с утра. У меня просто выскочило из головы. Впрочем, как я вижу, все обошлось благополучно.

— Гм…

Потом Тимми клялся, что в то утро выгулял Сьюзи как положено и что никогда бы не решился так подшутить над своим боссом. Но я слышал, как на следующий день он хохотал, убираясь в виварии. Только очень смешная шутка или чувство глубокого морального удовлетворения могли вызвать такой смех у человека, занимающего должность уборщика в ветеринарной клинике.

Это случилось в самом начале пятницы 27 августа 1965 года, в первом часу ночи, когда мы с Диком приехали домой из Ливингстона совершенно без сил. Там проходил животноводческий аукцион, а мы тридцать часов кряду осматривали коров, делали прививки свиньям, обрабатывали телят и вели бесконечные споры с перегонщиками скота по поводу ветеринарных сертификатов. Начинался сезон продаж, и теперь вплоть до самой зимы меня ожидали такие же бесконечные четверги.