Екатерина Мельникова - Аморальное поведение

Одним прыжком приземляюсь на свой стул за первую парту среднего ряда и принимаюсь копаться в сумке, но сперва жму руку Ярославу Пашутину. Или просто Паштету.

– Что за урок? – спрашиваю, все еще пытаясь откапать в сумке смысл жизни.

– Сейчас будем знакомиться, а вторым уроком чтение. – Уныло отвечает Ярик. Худший день в жизни сегодня не только у меня. – Ты чего не был на «линейке» первого числа? И не отвечал на мои сообщения все выходные? Мы хотели собраться на Точке.

– Интернет тупил. Отец сказал, не пойдет на «линейку», ему ведь наконец-то дали работу мечты, ну и с каким чертом тогда мне там было тусить? Еще я не смог из хаты выйти, потому что отец нечаянно забрал все ключи, когда пошел шляться. – Слово-яд «нечаянно» выходит идеально, потому что за ним стоит нечто настолько фальшивое, настолько ненадежное, сгнившее, как деревянные дощечки пола, что его можно стереть с рисунка, если бы оно было нарисовано самым простым карандашом с самым легким нажатием на бумагу.

– Так ты взаперти просидел? Несколько дней? И что делал?

– Играл.

– Во что?

– На пианино. Что интересного было на «линейке»?

– Абсолютно ничего, какой-то олень из четвертого класса наряжался в Буратино и бегал по площадке с бумажным ключиком, всех спрашивая, на черта надо учиться. Я думал, приедет твой дедушка, как всегда.

– Деда в Питере задержали в суде на пару дней. – Собственный ответ заливает мою душу сыростью, потому что я начинаю воображать, как круто прошли бы выходные, если б не этот неутешительный факт.

Ярик вкратце пересказывает, как прошла игра на Точке, и как затем прошел дома вечер с его родителями-медиками: его папа-педиатр спалил цыплячьи крылышки, а мама-фельдшер стала орать на Ярика, потому что подумала, что это он их спалил. Папа признал свою вину, и маме пришлось продублировать истерику по отношению к другому обвиняемому. Затем друг рассказывает, что к нам наведались новые учителя. То, что у нас новая классная руководительница, мне известно, но чтобы и по музыке пришла другая училка, это для меня уже сюрприз в пороховой коробочке.

– И как она?

– Молодая, стройная и хорошенькая. – Хитро подмигнув, шепчет Ярик, будто бы это он ее такой слепил. Ничего себе! – У нее во-о-от такие сиськи!

– Не показывай на себе, Паштет. А новая «классная» из чего?

– Из страшного сна, – непринужденность Ярослава перерастает во что-то такое, от чего я хочу спрятаться на дне Японского моря. – Во время «линейки» я хотел проткнуть свое сердце Буратининым носом.

– Старая? Злая? Летает на метле и носит шляпу-колпак? Убивает прикосновением? Замораживает взглядом? Ест детей до десяти лет? – угадываю я, но Паштет интригует молчанием, сопровождаемым плотно сжатыми губами. Какой бы фантазией на космическом уровне я ни обладал этим утром, никогда бы в жизни не предугадал такой резкий сюжетный поворот.

– Дружище, это мужик.

– Гонишь?! – оглядываю весь класс, развернувшись в полкорпуса. Ситуация: «Зацени приметы по достоинству». – Нас будет вести мужик?

Люди положительно гудят. Только сейчас замечаю ауру нелепой возни, которая витает вокруг каждой девчонки, кроме Принцессы Лали. Вот дрянь, этот новый учитель еще и красивый.

Эй, эй! – хочется закричать в небесную высь. – Вообще-то у нас уже имеется один учитель-мужчина, красивый, лет тридцати максимум, который преподает физкультуру (нет, не преподает, а прорявкивает), и одного такого потрясения бедным детям достаточно, не все ж такие отвязные, как я, но чтоб двое! Справлюсь ли я? Какая катастрофа.

Прежде чем увидеть препода вживую, мне необходимо понять некоторые особенности его личности, чтоб подготовиться морально – это все равно, что со всех сторон изучить предмет рисования и разгадать его скрытую суть прежде, чем начать выносить образ на бумагу, поэтому я расспрашиваю Ярика подробнее, но не успевает он ответить, как все наши курицы делают глубокий синхронный вдох, полный обожания, поправляя на себе одежду и волосы. Секунда – и я смотрю на супермена в очках, который вошел в наш класс танцевальски, и перед нами оказалось нечто в лучах юпитеров. Стройность его, заключенная в девяти метрах роста, полна тихой мощности, для учителя младших классов эти полуприкрытые в истоме веки и большие губы из серии «специально для теток» – абсолютный нестандарт. По-хорошему, ему бы прямо сейчас в студию к студентам-художникам сверкать там своею неповторимостью.