Алексей Рухлин - Традиции сентиментализма в творчестве Л.Н. Толстого

Время появления самого термина «сентиментализм» в русском литературоведении точно до сих пор не установлено. Слово «sentimental» пришло в Англию в 1740-е годы как заимствование из французского. Оно обрело значение «чувствительности» в сентиментальном смысле (тонкость, чувств, отзывчивость, способность к эмпатии и т.д.) после выхода «Сентиментального путешествия» Стерна – т.е. в 1760-е годы, определив семантику от французского слова sentimental. Двуязычие, распространенное в среде русского дворянства, обеспечивало эквивалентность значений слов «sentimental» – «чувствительный», особенно если учесть, что Стерна чаще всего читали во французских переводах. Русские же переводы Стерна уже содержали слово «сентиментальный». Так этот термин не стал заметным, выдающимся фактом.

Первым крупные исследования сентиментализма относятся к концу XIX – началу ХХ века. Стали издаваться труды трех выдающихся филологов: «Карамзин – автор “Писем русского путешественника”» и «Очерки из истории русского романа» В.В. Сиповского; «В.А. Жуковский. Поэзия чувств и сердечного воображения» А.Н. Веселовского и «Ж.Ж. Руссо и литературное движение конца XVIII – начала XIX века» М.Н. Розанова. Эти исследователи оценили становление сентиментализма в европейской культуре как цивилизаторский процесс, обеспечивающий рост гуманности в обществе, обогащающий внутреннюю жизнь личности.

После 1917 г. изучение сентиментализма велось уже на ином культурно-психологическом фоне. Шкала престижа культурных течений прошлого была изменена. В классицизме удовлетворяло гражданское и государственное начало, в романтизме – возвышенность выдающихся личностей, от сентиментализма веяло мещанскими радостями в замкнутом, отгороженном от мира гигантских строек уголком. В условиях существования «литературных фронтов» миролюбивый и сострадательный сентиментализм был обречен: он нес на себе печать «неполноценности».

Самым важным сдвигом в интерпретации русского сентиментализма можно считать изменение в трактовке его связей с европейским Просвещением. Просветительская природа искусства XVIII векa все реже и реже приравнивается к политическому радикализму. Нельзя утверждать, что выделены какие-то новые параметры в просветительской концепцию. Но изменился «вес» параметров. Революционные идеи просветителей перестали выдвигаться как мировоззренческая полноценность социальной и политической позиции интеллектуалов XVIII в. Защита достоинства личности, ее внесословной ценности, права на счастье, трезвая оценка сословных привилегий и спокойное отношение к метаморфозам политической жизни Европы 1790-1812 гг. – все это стало восприниматься научным сообществом как весьма позитивные черты мировоззрения Карамзина – самого влиятельного сентименталиста. Начатое в конце 1950-х годов исследования творчества Карамзина (Ю.М. Лотманом, Г.П. Макогоненко, П.Н. Берковым) с большой обоснованностью утвердили взгляд на Карамзина как на мыслителя европейского масштаба, как на идеолога, философия которого тесно связана с европейским Просвещением. Менялась и концепция русского масонства, которое не рассматривалось как течение, враждебное Просвещению и сентиментализму, что снимало оттенок подозрительного отношения к связи молодого Карамзина с масонами, позволяло более объективно оценить масонские традиции в дальнейшей деятельности Карамзина (идеал общественного служения, работа на просвещение общества и т.д.). Реабилитация мировоззрения Карамзина, утверждение значимости его творчества и творчества И.И. Дмитриева не могли восстановить престиж сентиментализма как художественного направления. В начале XIX века Дмитриев отошел от литературы, а Карамзин занялся историческими трудами. Эстетический же аспект «карамзинского направления» был разработан значительно меньше. Старая традиция видела в сентиментализме на XIX века умирающее литературное течение. Учение просветителей XVIII века в России XIX века модифицировалось, утратив свой политический радикализм. Началась разработка проблем историзма и национального самосознания без сильного привязывания к априорной просветительской доктрине. Классическое Просвещение в чистом виде в эпоху наполеоновских войн перестало быть последним словом в науке об обществе и человеке. Поэтому нахождение «просветительских корней» в карамзинском творчестве восстанавливало идейную «полноценность» только в период издания «Московского журнала» и создания «Писем русского путешественника». Но при всем том возникало новое осложнение: чем больше достоинств находили в творчестве Карамзина, тем шире становилась пропасть между ним и писателями «карамзинской школы». Когда Карамзин писал «чувствительные» повести, можно было говорить о достижении русского сентиментализма, воплотившихся в карамзинской прозе. В XIX веке реальной литературной продукцией сентименталистов оказалась лишь поэзия и проза Шаликова, Брусилова, Панкратия Сумарокова.