Джон Берджер - Пейзажи [litres]

Больше тридцати лет назад Ги Дебор пророчески написал: «Накопление товаров массового производства для абстрактного пространства рынка не только нанесло сокрушительный удар по всем региональным и правовым барьерам, а также всем корпоративным ограничениям Средневековья, защищающим качество ремесленной продукции, но и уничтожило автономию и характерные особенности местности».

Ключевое условие современного общемирового хаоса – это де- или релокализация. Это относится не только к практике вывода производства в регионы с самой дешевой рабочей силой и минимальными правовыми нормами. Оно также включает в себя безумную офшорную мечту о новой безграничной власти: желание подорвать статус и доверие ко всем прежним устоявшимся в своих границах местам, так чтобы весь мир стал единым текучим рынком.

Потребитель – это, по сути, тот, кто чувствует или кого заставляют чувствовать себя потерянным до тех пор, пока он или она не потребляет. Названия марок и логотипы превратились в топонимы пространства Нигде.

В прошлом те, кто защищал свою родину от завоевателей, использовали известную тактику замены указателей таким образом, что, скажем, табличка с надписью «САРАГОСА» указывала направление на «БУРГОС». Сегодня знаки меняют не столько защитники, сколько иностранные захватчики, чтобы сбить местное население с толку, запутать его в вопросах того, кто кем управляет, переиначить представления о природе счастья, масштабах бедствия или о том, где следует искать вечность. И вся эта путаница ставит целью убедить людей в том, что их главное спасение – это быть клиентом.

Между тем клиенты определяются тем, где они платят, а не тем, где живут и умирают.

Обширные области, которые некогда были сельской местностью, превращаются в зоны. Особенности этого процесса разнятся в зависимости от континента – Африка, Центральная Америка или Юго-Восточная Азия. Однако изначально такое расчленение всегда приходит извне, оно осуществляется в интересах корпораций, стремящихся ко все большему накоплению, что означает захват природных ресурсов (рыбы на озере Виктория, древесины в лесах Амазонки, бензина – там, где его только можно обнаружить, урана в Габоне и т. д.), независимо от того, кому принадлежат эти земли и воды. Последующая эксплуатация ресурсов вскоре начинает требовать строительства аэропортов, военных и военизированных баз для защиты незаконной добычи и взаимодействия с местными мафиози. Потом начинаются племенные войны, голод и геноцид.

Люди в таких зонах теряют всякое ощущение дома: дети становятся сиротами (даже если фактически это не так), женщины – рабынями, мужчины – головорезами. И на восстановление привычной жизни понадобятся целые поколения. Каждый год такого корпоративного накопления увеличивает зону Нигде во времени и в пространстве.

Между тем – и политическое сопротивление часто начинается именно между тем, – самое главное, что нужно понять и запомнить: те, кто получает выгоду из нынешнего хаоса, постоянно прибегают к дезинформации и путанице с помощью своих вещателей, внедренных в СМИ. Однако все их заявления никого никуда не ведут.

Но в то же время информационные технологии, разработанные крупными корпорациями и их армиями для того, чтобы осуществлять высокоскоростное управление своим Нигде, используются и другими как средство коммуникации в пространстве Везде, образовать которое они стремятся.

Карибский писатель Эдуард Глиссан прекрасно это выразил: «Сопротивление глобализации состоит не в том, чтобы отрицать глобальность, а в том, чтобы представить себе, какова конечная сумма всех ее возможных особенностей, и смириться с идеей, что, пока отсутствует хоть одна черточка, глобальность не будет такой, какая нужна нам».

Мы устанавливаем собственные ориентиры, даем названия местам, находим поэзию. Да, поэзию необходимо отыскать даже в это время «между тем». Гарет Эванс: