Элизабет Гилберт - Большое волшебство

Мы стремимся к интересному и новому, потому что нам нравится интересное и новое.

А вдохновение, похоже, работает в нас, потому что вдохновению нравится с нами возиться, потому что человеческие существа обладают чем-то особенным, удивительным, чем-то роскошно избыточным, чем-то, что американская писательница Мэрилин Робинсон зовет «волшебным изобилием».

Что же это за волшебное изобилие?

Это присущая вам от природы способность творить, тихо бурлящая и кипящая где-то под спудом.

Вы собираетесь стать творческим человеком? Поздно спохватились, вы уже творческий человек. Вообще, называть кого-то творческим человеком излишне, даже смешно, это почти тавтология, потому что способность к творчеству – фирменный знак нашего вида. Поэтому мы наделены чувствами; поэтому мы наделены любопытством; поэтому мы наделены противопоставленными большими пальцами; поэтому мы наделены чувством ритма; поэтому у нас есть речь, и чувство восхищения, и врожденная связь с божественным.

Пока вы живы, вы человек творческий. Вы, и я, и каждый, кого вы знаете, происходим от людей, делавших дело на протяжении десятков тысяч лет. Декораторы, жестянщики, сказочники, танцоры, исследователи, скрипачи, барабанщики, строители, садоводы, изобретатели, выдумщики – все это наши общие предки.

Хранители высокой культуры пытаются внушать вам, будто бы искусство – удел избранных, немногих, но ошибаются, да и вообще они зануды. Мы все немногие избранные. Мы все творцы по своей природе. Возможно, вы выросли, сидя перед телевизором, и не отрываясь смотрели только мультики, но даже и тогда где-то внутри вас таятся творческие силы. Они намного старше вас, намного старше любого из нас. Сам ваш организм, само ваше существо идеально приспособлены для того, чтобы жить в ладу с вдохновением, и вдохновение упорно пытается вас отыскать – точно так же оно охотилось и на ваших предков.

Вы, наверное, уже и сами поняли: вам не нужно письменного допуска от директора школы, чтобы жить творческой жизнью .

Или если вы все же считаете, что какой-то допуск вам нужен, СМОТРИТЕ, я же только что вам его выдала.

Написала прямо на обратной стороне старого списка покупок.

Считайте, что вы совершенно официально уполномочены.

Теперь начинайте что-то делать.

Есть у меня соседка, которая постоянно добавляет себе все новые татуировки.

Зовут ее Эйлин. Она приобретает татушки примерно так, как я могла бы прикупить новую пару дешевеньких сережек – просто под настроение, просто от нечего делать. Проснется иногда утром не в духе и объявляет: «А пойду-ка я сделаю себе новое тату». Если вы спросите Эйлин, какую именно татуировку она собирается сделать, она ответит: «Ой, да я не знаю. Придумаю что-нибудь, пока дойду до салона. А может, попрошу мастера сделать мне сюрприз».

А теперь внимание: Эйлин – не импульсивный подросток с психологическими проблемами. Это взрослая женщина, растит детей, управляет успешной фирмой. А еще она очень яркая, красивая и необычная – это один из самых свободных духом людей из тех, кого я знаю. Когда я спросила, как она может допустить, чтобы ее тело вот так метили несмываемой краской, Эйлин сказала: «Ой, ты не поняла! Это не навсегда. Это только на время».

Я смутилась и переспросила: «Хочешь сказать, что все твои татуировки временные?»

Эйлин улыбнулась: «Нет, Лиз. Татуировки у меня навсегда. Тело – вот что временно. Так же, как и твое. Мы на земле только на короткое время, вот я и решила – еще давно, – что хочу себя украсить как можно ярче и веселее, пока время еще есть».

Мне это так понравилось, я просто передать вам не могу.

Потому что я – как и Эйлин – тоже хочу, чтобы моя временная жизнь была как можно ярче украшена. Я не имею в виду физически, я имею в виду эмоционально, духовно, интеллектуально. Я не желаю бояться ярких красок, или новых звуков, или большой любви, или рискованных решений, или странных экспериментов, или дерзких проектов, или внезапных перемен, или даже провалов.

Впрочем, я не намерена покрыть себя разноцветными татуировками (ну просто это не мое), зато я намерена посвятить уйму времени тому, чтобы создавать из своего существования что-то симпатичное и прекрасное, потому что это выводит меня из дремотного состояния и именно это пробуждает во мне жизнь.

Я украшаю себе жизнь с помощью краски для принтера, а не красок для татуировки. Но моя потребность писать происходит точно из того же источника, что и потребность Эйлин превращать, пока она еще здесь, собственную кожу в живописный холст.