Лев Горфункель - Серая мышка, которая всего боялась

Так что после прочтения рассказа о маминой работе в тылу войны дети должны были ответить на поставленные вопросы. Мамин правнук Давид (шесть лет, сын моего старшего сына Максима) выполнил задание, присвоив рассказу название «Война, школа, консервы и рыба», а также сообщил, что ему было интересно и что он бы послушал еще раз, а вопросов у него нет. Мой средний сын Марк (шестнадцать лет) назвал рассказ «Консервная банка», сказал, что ему было интересно, потому что подробно и много деталей, и что вопросов у него тоже нет. А мой младший сын Павлик (тринадцать лет), которому рассказ понравился тем, что это реальные события, задался вопросом: «Почему все девочки хотели на фронт, если знали, что их могут убить?» Про мальчиков у него такого вопроса не возникло. Не знаю, какой из этого можно сделать вывод, по крайней мере, дети что-то узнали о войне из первых рук.

Тогда же, во время войны, мама, как комсорг школы, организовала работы по спасению нефти: в заливе Японского моря, недалеко от поселка, разбилась баржа с нефтью. Жителей призвали по просьбе военных на спасение – ветер гнал нефть к берегу. Мамина комсомольская организация в полном составе вместе со взрослыми черпала ведрами нефть несколько дней! Удалось спасти основную часть – от военного командования были получены благодарность и подарки школьникам.

И таких эпизодов самоотверженного тяжелого труда во время войны у мамы было много.

«Боль за Родину, стремление хоть как-то участвовать были неистощимы: делали для фронта вату из старых простыней (выдергивали нитки), вышивали носовые платочки, вязали носки и рукавицы, собираясь вместе у кого-нибудь дома, и одновременно изучали историю партии.

Каждое лето мы трудились в колхозе (прополка, окучивание картофеля, сбор помидор и огурцов), работали наравне со взрослыми – выполняли и перевыполняли норму, за что уезжали домой с наградами: благодарностью в адрес школы и продуктами для своей семьи.

Рыли окопы – готовились к возможному нападению Японии, тренировались быстро надевать противогазы». Также мама, ее сестра Наташа и подруга Тося организовали работу по оказанию помощи старым людям, сыновья и внуки которых ушли на фронт, и сами участвовали в ней. Они носили воду, дрова и уголь, мыли полы. « Ни одной семьи фронтовика не оставалось без помощи школьников-тимуровцев!»

Впоследствии маму и несколько других школьников наградили медалью «За доблестный труд в Великой Отечественной войне», а также ценными подарками: американскими сапогами, которые потом перешивались по размеру, и часть кожи оставалась для туфель – шикарные вещи в то тяжкое время, и отрезом на пальто. Вообще-то, у мамы уже было пальто – старое бабушкино пальто, которым, до того как оно стало маминым, накрывали бочки с капустой. Мама его почистила, подшила и носила до самого конца войны, благоухая воспоминаниями о капусте. Так что полученный отрез был отложен «на выход», который случился после войны в виде маминой поездки в Ленинград на учебу. Медаль маме тоже вручили уже в Ленинграде.

«Но мы, конечно, и весело отдыхали! 5—6 раз в году проводили школьные вечера, на них и концерт, и непременно танцы. Я, как правило, была заводилой: первой начинала и учила танцевать, особенно мальчишек (специально собирались в промежутках между вечерами), и песни разучивали под моим руководством».

Мамины страхи, думаю, никуда не исчезли. Просто бояться было некогда, и сил на это не было – надо было помогать Родине. НАДО. Оно не только гнало маму вперед, но и заставляло забыть все страхи.

Рассказывая о маминой жизни на Дальнем Востоке, я ни разу не упомянул ее друзей. Их было несколько, но самой близкой подругой была Тося. Все испытания – от самых незначительных до самых тяжелых – мама проходила вместе с ней.

Тося была на год старше мамы и поступила в Ленинградский государственный университет еще за год до окончания войны, в сорок четвертом. Она перепробовала три факультета и остановилась на философском – там тогда начали преподавать психологию.

И мамин дальнейший выбор – профессии, вуза, города и вообще всего дальнейшего пути – определила ее подруга Тося. Очень жаль, что мне не довелось познакомиться с Тосей (Антониной Васильевной Пенской), ведь получается, что я и ей обязан своим рождением. Хотя мы, конечно, понимаем, что и Тосю кто-то поставил рядом с мамой. Не буду так сильно углубляться, слишком большая получается толпа причастных к моему рождению, ограничимся Тосей.