Вот какой рассеянный
С улицы Бассейной!
Популярность этого стихотворения огромна. Написанное еще в двадцатых годах, оно выдержало десятки изданий и переведено чуть ли не на все языки. Выражение "рассеянный с Бассейной" сразу стало народной поговоркой, его слышишь и в кино, и в трамвае, и в клубе:
- Эх ты, рассеянный с Бассейной!
Лаконичные, веселые, звонкие строки "Рассеянного" полны перевертышей не потому ли они с давнего времени так привлекают к себе миллионы ребячьих сердец?
В том смехе, которым дети встречают каждый поступок героя, чувствуется самоудовлетворение, не лишенное гордости: "Мы-то знаем, что сковорода - не одежда и что на ноги не надевают перчаток!"
Лестное для них сознание своего умственного превосходства над незадачливым героем поэмы возвышает их в собственном мнении.
Все это непосредственно связано с познанием реальной жизни: ведь этим путем малыши закрепляют завоевания своего житейского опыта.
Поэтому я был так удивлен, когда обнаружил, что воспитатели детских садов в подавляющем большинстве причисляют это стихотворение к категории юмористических, шуточных и не замечают той роли, которую играет оно в умственной жизни ребенка. Между тем это стихотворение давно уже должно быть поставлено рядом с такими стихами того же автора, как "Посадка леса", "Война с Днепром", "Что такое год?", познавательное значение которых бесспорно.
V. ПРЕДКИ ИХ ВРАГОВ И ГОНИТЕЛЕЙ
Если же применять те грубо утилитарные критерии, которые рапповцы всех мастей и оттенков еще недавно применяли к литературе для маленьких, придется совсем уничтожить не только перевертыши, но вообще все лучшие произведения народной поэзии, наиболее любимые детьми. Так и поступали горе-педагоги всех стран в течение многих веков: они ревностно искореняли из обихода детей эти "сумбуры и вздоры". Но дети оказались сильнее: они отстояли неприкосновенность своей умственной жизни от многовекового натиска высокомудрых учителей и родителей, которые считали своим нравственным долгом ограждать их от подобных "нелепиц".
Многим учителям и родителям не терпелось приобщить ребенка к тем сведениям, которые у них, у взрослых, почитались в данную эпоху нужнейшими.
В Англии в XVI веке нашелся такой Вильям Коплэнд (William Copland), который изготовил для трехлетних детей в высшей степени полезную книгу "Тайна тайн Аристотеля" и рекомендовал ее в качестве "очень хорошей" [113] A Century of Children's Books, by Florence V, Barry (Methuen), London, 1922, p. 4.
.
Можно представить себе, с каким презрением взглянул бы этот Коплэнд на того чудака, который осмелился бы заикнуться, что для ребенка нелепейший стишок о морской землянике полезнее всех Аристотелей.
Другой детский писатель XVI века - Уинкип де Уэрд (Wynkyn de Worde) так и назвал свою книгу: "Трехлетний мудрец" ("Wyse Chylde of Thre Year Old"), где он, между прочим, обращался к трехлетнему младенцу с вопросом:
"Мудрое чадо, как сотворены небеса?" (То есть каким образом их создал господь.) [114] A Century of Children's Books, by Florence V, Barry (Methuen), London, 1922, p. 4.
Тогдашние детские авторы ненавидели в ребенке - ребенка. Детство казалось им какой-то непристойной болезнью, от которой ребенка необходимо лечить. Они старались возможно скорее овзрослить и осерьезить ребенка. Оттого-то в мировой литературе до сравнительно недавнего времени не было ни одной веселой детской книги. По-детски смеяться с ребенком - до этого не унижались писатели. Сам Чосер, гениальный рассказчик, когда сделался детским писателем, сочинил для маленького сына "Трактат об астролябии", в высшей степени канительный и нудный.
Это похоже на то, как если бы грудного ребенка вместо молока его матери насильно кормили бифштексами. Такое стремление взрослых навязать ребенку свое, взрослое, было особенно заметно в те эпохи, когда взрослым казалось, что они обладают некоторой единоспасительной истиной, что бифштексы, которыми они в данный момент утоляют свой голод, - единственная полезная пища.
Так, в пору диктатуры пуритан каждый детский писатель старался сделать ребенка святошей, миниатюрой благочестивого Вильяма Пенна. Единственные книги, которые считались в ту пору пригодными для трехлетних малюток, были кладбищенские размышления о смерти!
Типичной детской книгой того времени было "Знамение для детей" Джемса Дженвея - "о безболезненной и пресветлой кончине многих богоугодных младенцев"! В ту пору считались, например, чрезвычайно полезными, ценными такие стихи, как "Предостережение для хорошенькой девочки", которое я привожу здесь в точном своем переводе с английского:
Читать дальше
Конец ознакомительного отрывка
Купить книгу