Адольф Дебарроль - Хиромантия. Тайные линии судьбы

Глубокая и чистая линия Солнца дает также благосклонность знатных.

Когда линия возвышается не в сопровождении линий, которые ее перегораживают, не разрезая совершенно, это – препятствие на пути к славе, возбужденное завистью или злой волей сильных мира сего.

До сих пор мы говорили обо всех бугорках ладони и о качествах, внушаемых их влиянием.

Мы говорили и о главных линиях, о линиях сердца, головы, жизни, Солнца, судьбы и о кольце Венеры, которое также принадлежит року.

Другие знаки, о которых остается нам сказать, явятся для того, чтоб изменить достоинства в недостатки или пороки. Система проста. До сих пор все объяснено самой формой линии, следуя законам аналогии.

Коротка жизненная линия, – коротка и жизнь; длинна она – жизнь долгая тоже; она имеет форму цепи– и жизнь тягостна; бледна, – дурной формы – здоровье ненадежно, слабо и т. д. Все основано на самых простых вычислениях, так и должно быть. Природа без труда не дает ничего, она скрывает, но скрывает подобно тому, как мать скрывает игрушку от ребенка, желая его самого заставить найти ее. Она все собирает около нас и обучает нас своим правилам посредством аналогии.

В первое время, она представила людям модель лодки, заставив плыть пустую ореховую скорлупу. Дерево, упавшее через поток, дало идею моста, и люди слушали ее тогда, потому что они были просты, и она ясно указывала им на то, что полезно. Позже она обозначила более важные открытия; каждый день объясняла она посредством домашнего горшка разгадку пара. Но тогда на это закрывали глаза. Когда считают себя искусными учеными, никогда не хотят видеть того, что просто, находя это недостойным того, что называют «гением». И когда человек нашел, говорят: но это было так легко! – и оспаривают славу. Когда Христофор Колумб открыл Америку, – завистники унижали его заслугу. Что же он наконец сделал? Ему дали флот, храбрых матросов, он шел все время прямо. Великое дело! Нужно было только терпение, и он его имел. «Кто из вас заставит держаться в равновесии яйцо, на кончике?» – спросил у них Колумб. Все пробовали, но тщетно. «Сделай-ка ты!» – закричали ему. Колумб берет яйцо, разбивает один конец об стол, и яйцо держится прямо. «Вот так трудность!» – вскричали все сразу. «Почему же этого не сделали вы?» – отвечал им Колумб.

Когда Ньютон открыл закон тяготения в падении груши, сколько груш уже упало перед учеными его эпохи и перед его предшественниками?

Но должно сознаться, что только великие люди отыскивают истину с наивным сердцем. Чем становятся сильнее, тем проще делаются приемы, – и так во всем: даже в литературе и в искусстве. Шатобриан начал романтизмом и дошел до того, что написал «Гений Христианства» и «Путешествие в Иерусалим», потому что стал силен; Мольер был сама простота и истина; таким же был и Лафонтен. И действительно, нужно, чтоб человек сознавал себя сильным и богатым в самом себе, дабы отбросить весь ложный блеск стиля и удовлетвориться естественным языком и ясностью здравого рассудка. Он никогда не считает себя достаточно ясным, ибо желает сделать общепонятной свою идею и это из отеческой любви; но тот, чья заслуга покоится на словах, остережется действовать таким образом, как потому, что он не будет в состоянии объяснить того, чего он сам не понимает, так и потому, что он чувствует, ему не останется ничего, как только он бросит барабан, трубы и всю свою блестящую мишуру.

Взгляните на наших великих живописцев: на Тициана, Паоло Веронезе. В их картинах не видно никаких усилий; в них нет ничего манерного: ни в живописи, ни в позах, ни в выражении; они прежде всего отыскивают форму, чувство, душу, краски, – истину, которая выше всего, – и из этого выходит не мишура, а чистое золото. В настоящее время похвалы получают фигляры-артисты, и это понятно. Живопись всего более восхищает любителей и они топочут от радости ногами при виде воздушных красок. Справедливо ли это или нет, – дело не в том; их артистическое воспитание не идет так далеко, ибо тогда они были бы художниками, а не любителями. Это блистательно, это легко, следовательно человек силен. И так во всем. Болтун, своими длинными блестящими периодами всегда успевает в обществе, состоящем из людей невежественных и даже умных, но сомневающихся в самих себе.

Итак, хиромантия, дочь магии, – хиромантия, древняя как мир, разработанная, усовершенствованная людьми наиболее возвышенными, гениями, наиболее великими, эта хиромантия так проста, что ребенок может научиться ей в несколько дней.