Адольф Дебарроль - Хиромантия. Тайные линии судьбы

Фиванские отшельники постом и молитвой, изнурением тела достигали возвышения души своей над человеческим миром и получали дар видеть существа небесные. Этот факт имеет то же основание, что и предыдущий, различаясь только результатами. Горит ли дымный ночник, свеча или ослепительный электрический свет – все это явления одного начала: огня, изменяющегося сообразно составу горящего тела. Мы не знаем жизни Юма и не можем судить к какой сфере он принадлежит; мы берем из его жизни только одно важное доказательство нашей теории: наш мир находится в прямых сношениях с двумя мирами, находящимися вне нас: миром подземным и миром небесным.

Кажется, мы уже довольно говорили о каббалистике, мы не обещали прочесть курс магии; мы принимаем это слово только в его первоначальном значении, в смысле учености, мудрости.

Есть и другой род магии, порождение гордости человеческой, магии, которая хочет повелевать элементарными стихийными духами. Ее назы вают «черной магией». Но ее истинное на звание – безумие. Маги, по следам кото рых идем мы, – это те самые волхвы, которые, руководимые звездой, пришли поклониться младенцу Иисусу, лежащему в яслях, в пещере Вифлеемской.

Нам надо было только предварить нашу теорию хиромантии объяснением трех мировых сфер и влияния планетного, астрального тока. Мы сделали это как могли. Может быть, в некоторых местах мы даже перешли назначенные нами границы, но мы уверены, что читатель не будет на нас в претензии за это.

Мы закончим эти заметки несколькими словами, которые заключают в себе всю каббалистику: самая могущественная магическая сила – есть воля!

Первый принцип каббалистики следующий: что ты твердо хочешь сделать – то рано или поздно сделаешь, если только ты не требуешь невозможного.

Хиромантия основана на каббалистике; она найдена мало-помалу, после тщательных наблюдений и опытов в продолжении нескольких веков. Это наука основана на вычислении (calcul). Хирогномия возникла вдруг, без предварительных открытий. Несомненно, что все тайные науки существовали в древности, люди оставили их в забвении, но начертания их остались в планетном эфире и они вдруг, мгновенно, познаются высшими организациями.

Г. д'Арпентиньи говорит в своем предисловии: «Я присваиваю себе только ту честь, что я первый уразумел, какое обширное поле для изучения представляет эта наука, которую я предугадал или, – прибавляет он со свойственной ему скромностью, – может быть, открыл».

Анаксагор, говорят, тоже видел различные знаки на руках, выражающие различные наклонности человека.

Я спросил однажды г-на д'Арпентиньи, каким путем он открыл свою теорию.

«Вдохновением», – отвечал он мне.

И действительно, говоря таким образом, он совершенно подтверждал свою доктрину; у него чрезвычайно тонкие пальцы, а в магии объясня ется почему люди с тонкими пальцами более других подвержены вдохновению.

Мы говорили в предисловии, что изложение теории д'Арпентиньи не довольно ясно; мы прибавим здесь, что эта неясность зависит от того, что у автора книги длинные пальцы.

Длинные пальцы означают склонность к деталям, любовь к мелочной отделке подробностей.

Действительно, автор входит в самые мельчайшие подробности, прелестные сами по себе, но уж слишком прелестные, потому что отвлекают внимание от главной идеи, отодвигая ее на второй план.

Увлекаясь подробностями, он, кажется, забывает сам и заставляет и читателя забывать, что речь идет о хирогномии.

Между тем теория его не подлежит никакому coмнению; в пpoдoлжении семи лет, мы прилагали ее на ежедневных опытах, и нам весьма редко случалось ошибаться.

Но его теория непременно требует поддержки хиромантии, которая ее развивает и комментирует.

Д'Арпентиньи – человек с изящными манерами, прекрасный собою и в высшей степени скромный. Нисколько не выставляя себя вперед, он очень скромно относится о своем открытии. В обществе он просто умный, блестящий молодой человек и больше ничего. Придет время, когда на него будут смотреть, как на одного из самых замечательных и самых полезных людей своего времени. Вот как он дошел до своего открытия: В юности д'Арпентиньи жил в провинции и часто бывал в обществе, собиравшемся у одного соседнего богатого помещика. Этот человек имел страсть к точным наукам и в особенности к механике. Поэтому у него часто собирались геометры и механики. Жена его наоборот, по закону контрастов, страстно любила искусства и принимала только артистов. Таким образом у мужа и у жены были назначены особенные приемные дни.