Адольф Дебарроль - Хиромантия. Тайные линии судьбы

11. Тройная линия на материальном суставе солнечного пальца: реализация, то есть неопределенное поэтическое чувствование, пробужденное наукой и ею же развитое.

12. Линия, идущая из третьего во второй сустав мизинца, пересекая смычку: наука в зародыше, освещенная логикой, или красноречие для объяснения науки.

13. Две линии на Меркурии: маленькие случаи прибыли.

14. Линия, выходящая из жизненной и лунного бугорка и останавливающаяся у головной: капризный, фантастический характер, исправленный посвящением в таинства, ибо она останавливается у священного треугольника.

15. Путешествия водой, но неясно выраженные и небольшой важности.

16. Развитый бугорок Марса: способность к борьбе, сила сопротивления, даже беззаботность и инерция, особенно возбужденная гордостью, ибо Юпитер господствует в руке. Вторая рука представляет различие только в линии сердца, которая, окружая указательный палец (Юпитера), составляет то, что называют кольцом Соломона, то есть прорицание в герметических в посвящение в сокровенные науки, даже без изучения их. Это новое удостоверение того, что можно назвать непреложным предопределением.

Мы могли бы в течение нашего труда дать фрагменты сочинений Агриппы, Парацельса, Гермеса и множества каббалистов для подкрепления наших положений. Если мы цитировали книгу Констана, то потому, что мы были убеждены после многочисленных изучений, что она была сводом всех других. Мы хотели разделить с читателями трудолюбивые изыскания, требовавшие долгого времени и знания латинского языка.

Люди, животные, растения, минералы – все существа творения разделены на великие категории, подразделенные до бесконечности особенными цифрами.

Каждый прежде всего носит число планеты, влиянию которой он повинуется вместе с большою частью земного шара, потом число части света, нации, семейства, индивидуальности.

Все эти числа, изменяющиеся до бесконечности вначале выходят из одного,подобно тому, как три первоначальные цвета выходят из единственного собрания световых лучей, как звук постепенно возвышает тройственность (тоника, терция, квинта) одной вибрирующей струны чтобы умножиться; звуки и цвета бесконечно разнообразились с помощью аккордов, сродства, контрастов, отталкиваний и симпатий.

Повинуясь этому закону, каждый человек, желающий изучить, основать, утвердить, необходимо и поневоле делит то, что изучает, или что основывает на категории.

Ученые разделяют природу на три царства, натуралисты классифицируют животных и приближаются к последней стадии животного царства, оттуда ботаники начинают классификацию и доводят ее до последних пределов растительности, соприкасающейся уже с минералами и от этих граней идут геологи, классифицирующие минералы; и работа останавливается пред бессильными глазами человека, чтоб продолжаться пред глазами Предвечного, ибо число никогда не кончается.

Микроскоп открыл нам громадные поляны, горизонты которых теряются в недостатке могущества стекла.

Когда-нибудь, быть может, будет позволено, и под влиянием новой звезды, теперь еще в густом тумане, явится макроскоп. В противоположность микроскопу, открывающему нам бесконечно малые величины, макроскоп откроет великие бесконечности, которые, невидимые теперь, плавают в громадных пространствах небес.

Исключая своей тени формы и деталей, каждое животное имеет тень своего голоса, начиная от крика насекомого до визжания эспаньолки, до львиного рева; каждая листва имеет тень в своем шуме, начиная от дыхания тростника, растущего на берегу спокойного источника, до стройной мелодии тополя, до шумного голоса северной сосны. Молодая порубка подобно старому лесу имеет свой голос, так же как есть голос у животного и растения; у грома – свой, и свой голос у моря – оба величественные, как будто ведущие разговор во время грозы. И все эти различные голоса есть результат различной гармонии, магических аккордов, соединяющих вместе: человека, животных и растения, небо и землю.

Известное число, как мы сейчас объясним, соединяется с будущностью известного существа и играет важную роль в его существовании во время ли рождения, во время ли жизни или при смерти. Нет человека, который бы не заметил, что такое-то или такое число ему благоприятно или гибельно, и величайший гений века – Наполеон, – наверно предчувствовал это. Повсюду встречают числа, даже в самых обыкновенных происшествиях жизни. Числа разделяются, подразделяются и группируются, подобно свету, ибо один закон и они должны ему следовать, потому что изображают гармонию.