Маша Трауб - О чем говорят младенцы

– Наташ, я читала, что мозг женщины после родов восстанавливается только через три года. Что ты будешь делать?

– Как что? – радостно смотрела она на небо. – Через три года рожу второго. Мне так нравится, когда нет мозга! Я тут читала свои работы и, представляешь, ничего не понимала. Ни одного абзаца!

Наташу можно было понять. Ее муж очень комплексовал, пока она делала карьеру. А со времен беременности, когда жена стала томная, плаксивая, капризная, понятная и предсказуемая, полюбил ее с новой силой. После родов, когда Наташа могла думать только о кормлении по часам и собственной увеличившейся на два размера груди, он воспылал к ней такой страстью, о которой она даже не мечтала.

Я ходила в старой маминой безразмерной шубе из замученного тушкана, а сын засыпал только замотанным в застиранную байковую старую пеленку в жуткий цветочек с подмосковного рынка. Я перешивала пуговицы на платье и распарывала вытачки на кофтах. Чтобы не потерять волосы, заваривала крапиву и делала маски из бородинского хлеба, расхаживая в резиновой шапочке для бассейна. Самым распространенным был способ похудения «от Майи Плисецкой» – «не жрать».

Тогда же я научилась мерить давление с помощью линейки и кольца на нитке.

Мы все стерилизовали бутылки в кастрюльке, катали санки на бельевой веревке, пришивали резинку к варежкам, чтобы не потерялись. Была только одна мама, которая выводила дочку гулять в «вожжах», и мы смотрели на нее и на эти детские «вожжики» раскрыв рты: мы-то, чтобы дети не падали, держали их за капюшон.

Мы по утрам варили каши, потому что за пачкой растворимой каши или смеси нужно было ехать на другой конец Москвы, да и дорого это было. Мы с Наташкой покупали на рынке кролика на двоих, чтобы впихнуть его детям на обед. А творог делали сами – над раковиной, в марлечке. Мы передавали друг другу вещи, игрушки, менялись, устраивали детские обеды или ужины.

Вставали в семь, гуляли, укладывали детей на дневной сон и вечером ровно в девять, после «Спокойной ночи». Тогда нам и в голову не приходило обращаться к детскому психологу, аллергологу или консультанту по грудному вскармливанию, чтобы решить ту или иную проблему. Мне кажется, что тогда и проблем таких не было. Мы все делали по наитию, так, как подсказывало сердце, как делали мамы и бабушки. Жили по режиму советского детского сада и по той же программе учили с детьми цвета и названия животных.

Мне было весело и легко... Я была уверена в том, что все делаю правильно. Ни секунды не сомневалась. И дети были не проблемой, а счастьем. И детские болячки, бытовые сложности, безденежье переживались по-другому. Легче. Главное, что есть ребенок. Как же без него? Без детей нельзя. Неправильно. А правильно – забыть про себя, жить только ради них. А все остальное – приложится, заработается, позабудется. И останется только это абсолютное счастье. Сын или дочка. Или сын с дочкой, потому что хочется большую семью, чтобы двое детей обязательно.

Симе уже почти два года. Она так быстро выросла, что я не заметила. Как быстро бежит время, замечаешь по чужим детям. Позвонила старая знакомая – я ее видела последний раз, когда ее младшей дочке было столько лет, сколько сейчас Симе.

– Как малышка? – спросила я.

– В первый класс пойдет в этом году, – ответила знакомая.

С ума сойти. Этой крохе уже шесть лет. В голове не укладывается.

А недавно столкнулась с соседом.

– Ой, кто это? – спросил он, глядя на Симу.

– Это Сима.

– Подожди, ты же еще недавно беременная ходила... – опешил сосед.

Время летит. С каждым годом все быстрее. Только вчера был Новый год, а уже завтра – день рождения сына, день рождения дочери и надо планировать лето. Я ничего не успеваю. Такой нескончаемый День сурка. Варю щи-борщи, проверяю уроки, воспитываю, наряжаю елку, покупаю детям сандалии на размер больше и рассматриваю в зеркале носогубные складки. Год назад их еще не было. Или были?

Муж переживает кризис среднего возраста, не догадываясь, что я тоже переживаю свой кризис, своего среднего возраста.

– Наверное, у меня судьба такая. Гулять с колясками, менять памперсы, катать детей с горки, – сказал муж.

– Ты жалеешь о том, что так сложилась жизнь?

– Нет. Если честно, то нет. Мне нравится. Не представляю себя без них, без детей. Мне кажется, что я и в восемьдесят лет буду шкандыбать по дорожкам парка с очередной детской коляской. Катать внуков с горки и кормить белок орехами.

– Я буду только этому рада. А что будет со мной?