Оксана Дуплякина - Как стать любимой и желанной

К весне Марину выписали, на улице запахло свежестью и обновлением, близился юбилей любимой бабушки.

Ей всегда нравилось ходить к бабуле на праздники. Деловитая и жизнерадостная баба Тоня, в прошлом работник исторического музея, до сих пор вела бурную общественную жизнь. На праздники являлись целые полчища многочисленных подружек-старушек с внуками и внучками. Марине всегда было весело от их застольных песен, диковинных рассказов о молодости и том, как оно раньше на Руси было. Но сегодняшний праздник оказался совсем не в радость. Марину не отпускала мысль, что не видать ей в жизни детей и внуков, а значит, в старости придется отмечать юбилеи одной или с мужем, если на нее, старушку, кто-то позарится.

За чаем, оливье и «Кагором» бабуля проболталась подругам о внучкином надуманном несчастье и ее депрессии.

Марина приготовилась слушать добрые слова о том, что жизнь продолжается и не стоит переживать. Она даже перестала жевать торт и вжалась в кресло, сделав вид, что с большим интересом смотрит концерт по телевизору. Изо всех сил старалась Марина не вникать в бесконечное старушечье бормотание.

Сквозь пение Кобзона она услышала голос бабушки: «Марина, отвяжись ты от телевизора! Послушай, что Елена Павловна говорит!»

Марина слегка повернула голову в ее сторону, стараясь особо не вникать. Но вдруг услышала совсем не то, что привыкла слышать. Старческий и тихий голос Елены Павловны раздавался будто из глубины веков.

– У нас в Сибири бабушки говорили, что за грехи надо платить. А наших бабушек их бабушки этому учили. Мы с семи лет с подружками ходили помогать деткам-сироткам – стирали за ними, готовили еду, ухаживали как могли. А все для того, чтобы судьба к нам была благосклонна. Чтобы мы смогли выйти замуж за хорошего человека. С семи годков как раз и успевали выслужиться перед Богом, а с пятнадцати начинали замуж выходить потихоньку. Нас специально родные отправляли аскезы совершать, чтобы мы становились добросердечными и трудолюбивыми. Хороших мужчин в женщине привлекает именно это, а не ум и карьера. Мужчина женится на женщине, а не на ее дипломе, понимаешь?

– Да… Сейчас этому не учат молодежь! Не учат! – заохали старушки и стали обсуждать, что их внучки по магазинам да кафе ходят, вместо того чтобы совершать аскезы и благоволить собственной судьбе.

– Да-а-а… Мудрости женской сейчас в журналах глянцевых да передачах дебильных набираются, а потом жалуются на судьбу, что их замуж никто брать не хочет! А кому они нужны, глянцевые такие?! – возмущалась Прасковья Васильевна.

Марина слушала и понимала, чем займется в ближайшие пятнадцать лет. Она решила, что все-таки жизнь продолжается, у каждого своя судьба, а ей стоит построить собственный план жизни, а не копировать его у тети Вали. Может быть, даже малыша из детского дома усыновить?

Оказалось, что соседка Марины, Галина Васильевна, работает ночным воспитателем в интернате. Слово за слово, они довольно быстро сдружились, да так крепко, что Мариша стала иногда ходить вместе с тетей Галей на работу. С чего-то же надо начинать новую жизнь.

Через месяц Марина перестала ненавидеть мальчишек, слишком уж много она их перевидала. А мальчишки перестали ей делать гадости, так как Марина смотрела на них усталыми взрослыми глазами. Переполняясь сочувствием, она помогала, чем могла, шестилетним интернатским пацанам, ухаживала за ними, стирала их белье. Столько горя они пережили, какие уж тут страхи надумывать.

Она поняла, почему не смогла подружиться с детьми своего третьего жениха. Мальчишки просто не чувствовали искренности в ее попытках подружиться. А в интернате и не думаешь ни о чем, когда просто элементарно жалко видеть попахивающего мочой мальчишку. А их тридцать человек на воспитателя, как за всеми углядишь?

Ее голова нещадно чесалась от колоний вшей, активно перескакивавших с голов интернатских пацанов. А иммунитет к вшам у нее появился вместе со способностью не плакать, когда видишь то, что обычно вызывает слезы. Она навсегда запомнила эпизод, когда слезы уже не потекли.

Она тогда сидела в кабинете тети Гали, и та попросила ее пойти «прошерстить» комнаты со спавшими детьми. Дело было в четыре часа ночи, и Марина, шустро оглядывая одну кровать за другой, вдруг не обнаружила двух вчера поступивших девчонок. Зашла в туалет, заглянула в душ – нигде нет!

Орать на все здание, вызывая Галину Васильевну, – это поднять на уши недавно уснувших детей. А идти за ней на первый этаж нельзя – вдруг с девочками за это время что-то случится?