Валентин Бадрак - 7 принципов построения семейного счастья

Многие биологи все еще упорно стоят на своем, отстаивая идею принадлежности усредненного брачного поведения к генетическому уровню. Тот же наиболее часто цитируемый Ричард Докинз уверен, что отношения людей в браке строятся на базе двух принципов: необходимости оставить после себя максимальное количество потомства и при этом заплатить за это минимальным количеством жизненных ресурсов. Эта сентенция покажется лишенной основания, если представить себе, как непохожи могут оказаться дети и их родители или даже братья и сестры – близнецы, если будут воспитываться в различных социальных условиях. Особенно это видно в тех случаях, когда родители рано исчезают из поля зрения детей. Тогда под воздействием жизненных обстоятельств и особенностей мыслительных процессов внутренняя суть близких на генном уровне людей окажется совершенно различной, абсолютно непохожими будут не только поведенческие реакции, но и внешний облик. Но даже если выдвинутый биологами тезис будет принят за основу для низших уровней семейных отношений, то счастливые пары его старательно опровергали, доказав, что развитый разум стоит на недосягаемой для влияния генов высоте. Успешные пары создавали свои собственные внутрисемейные правила, оттачивая их годами совместного труда и возводя до уровня незыблемых аксиом.

Создание внутрисемейных законов, которые порой существенно отличаются от общественных норм морали, может быть не только демонстративным вызовом общественному мнению, но и объединительным полем для семьи, подчеркивающим ее притягательную индивидуальность. Но для этого необходимо, чтобы один член пары очень серьезно относился к тому, что делает другой. Создание в результате общения единого целого из двух отдельных душ, адаптация двух характеров, формирование одного, общего для двоих жизненного стержня, способа мышления, направления движения. Может показаться удивительным, но в принятии семейных законов почти всегда играют огромную роль женщины. Можно даже сказать, что лучшие семейные союзы являются креатурой женского ума при известной доверительности мужчин. Женщинам свойственно проявлять мудрость, в них природой заложено стремление к усовершенствованию мира, они обладают инстинктом продолжения рода, и этот феномен находит самое непосредственное применение в жизни успешной семьи.

История отрывает нам много тайн, изумляя многообразием форм и многоликостью жриц семейного очага. Став женой Августа, Ливия сделала вопросы политики своим исключительным полем деятельности; вряд ли кто-нибудь будет сомневаться в том, что именно она создала незыблемые принципы семьи, простиравшиеся до самых дальних границ великой империи в течение полувека. Приехав из совершенно непостижимой Гардарики для того, чтобы выйти замуж за князя Ярослава, шведская княжна Ингигерд практически создала новые исторические образы – князя Ярослава Мудрого и великой княгини Ирины. В значительной степени такую же формирующе-дополняющую роль сыграла и Раиса Титаренко в жизни Михаила Горбачева, если не «сделав его президентом», то очень заметно повлияв на восхождение супруга на вершины власти. Правило советоваться, обсуждать важные политические проблемы являлось внутренней формой жизни этих семей. Более того, иные сильные женщины действовали подобным образом даже тогда, когда нить семейного счастья и душевного благополучия безнадежно исчезала: Элеонора Рузвельт, семейное счастье которой с Франклином Рузвельтом не сложилось, настолько сосредоточилась на общественно-политической деятельности, что в ряде случаев просто подменяла собою мужа, ставшего президентом Соединенных Штатов Америки.

Но не только жены политиков умели изменить свое собственное миропонимание в целях семейного счастья.

Лилия Шаре, став женой живописца Василия Сурикова, в очень короткий срок перешла из категории столичной модницы, весело воркующей в театрах по-французски, в немногочисленный стан мудрых подруг, для которых безоговорочная поддержка творческих усилий мужа тождественна самому понятию «семья». Дочь Ференца Листа, став женой другого композитора, посвятила себя его творчеству. Кто пожелает вникнуть в детали жизни Вагнера, тяжелой деструктивной личности, отягощенной ужасающими фобиями, поймет: именно Козима спасла его от падения в мрачный колодец творческого бессилия. Доктор Макс Нордау перечислил отклонения Вагнера: «мания преследования, горделивое помешательство, анархизм, графомания, бессвязность, эротомания и религиозный бред». И Козима сумела излечить заблудшую душу.