Наталья Степанова - Учения и наставления моей бабушки Евдокии

Из рассказа Софьи Захаровны Бугловой:«Произошло это буквально за несколько дней до войны. Я и моя пятилетняя сестра пошли в лес за клубникой. Неожиданно Варя запнулась и упала. Я подала ей руку, чтобы помочь ей подняться с земли, и тут вся душа моя похолодела, я увидела, что Варя была вся-вся в крови! Голова, руки, ноги и ее лицо были алые от крови. С белокурых кудряшек моей маленькой сестры капала кровь, так, как если бы ее кто-то поливал из лейки. Мне было дико и непонятно происходившее, ведь упала она не на камни, а на мягкий, зеленый лесной мох. Девочка не плакала, а просто с любопытством разглядывала свои окровавленные ручки. И в этот самый момент я увидела неподалеку стоявшую от нас женщину в черных одеждах. „Вот так же скоро вся земля покроется кровью“, – тихо, но внятно сказала женщина и тут же исчезла. Я взглянула на сестру и увидела, что она в чистой одежде, без крови, в такой же, в какой мы с ней пошли в лес. Варя по-прежнему вертела ручками, явно ища признаки крови, которой на ней уже не было. Я обняла сестру и спросила: „Варя, ты видела, в чем испачкалась?“ И она ответила: „В крови“. „Значит, мне это не почудилось“, – подумала я и, схватив сестру за руку, понеслась домой, напрочь забыв про ягоды. Когда же я рассказала дома об этом маме, она отмахнулась, сказав: „Нечего выдумывать“. Но дед маму не поддержал. Он сказал: „Нет, девки, это к большой беде, как бы война не разразилась!“»

Из письма Ильи Петровича Солодникова: «Накануне войны произошел в нашей семье странный случай. Как сейчас помню, проснулся я и слышу, как мой отец испуганным голосом рассказывает маме: „Я еще сеть из воды не вынул, смотрю, на небе икона, я даже рот открыл от удивления, а вода вокруг меня красной сделалась, как кровь. Потом все разом пропало, ни иконы, ни крови. Я сеть бросил и бежать, кому сказать – никто не поверит“. Мама вскрикнула и сказала: „Не к войне бы только“».

Из письма:«Евдокиюшка, здравствуй! Пишу тебе вот по какой причине. Иконка Спасителя мироточит. И мироточит в том месте, где у Господа глазоньки. По виду как будто Господь плачет. Я и не знаю, к чему это. Может, кто помрет, или еще к какой беде? Помолись, чтоб семья моя не разжилась покойником. Так боюсь, что и словами не сказать!»

Письмо это датировано 12 мая 1941 года.

Из письма М. Ф. Ильиных:«Здравствуй, Евдокиюшка. Собралась к тебе на Троицу, но не смогла, дочь родила двойню. Нужно помочь, сама не управится. Беспокою тебя вот почему. Люди говорят, что будто они иконы видят, кто на воде, а кто на небе. И рассказывают это не брехуны, а честные люди. Есть ли в этом худое? Может, крестный ход нужен? Не по себе что-то от этих слухов. Сама же я вижу худые сны. Вороны стаями летают, огромные, как аэропланы, и кости кучами, кучами, и черепа кругом. По всему ясно – не к добру это. Отпиши мне, когда время сыщешь. Кланяюсь тебе, матушка, и обнимаю. Мария Федоровна».

Из рассказа деревенского пастуха Никиты Фролова:«Я не спал, и это мне не привиделось. Был я трезв, и вообще самогона я не пью, т. к. я желудком хвораю. Около пяти часов с левой стороны от меня, из ниоткуда взялась женщина. Была она необыкновенной красоты и вся в черной светящейся одежде. Губы ее не шевелились, но я слышал ее голос у себя в голове, она сказала: „Смотри“, и подняла руку, и я посмотрел туда, куда она указала. Я видел, как видят кинокартину в клубе. Только там на стене, а здесь я видел в воздухе. Видел, как люди стреляли друг в друга и кололи штыками. Видел, как взлетает земля и горят дома. Длилось это недолго, и все исчезло так же внезапно, как и появилось, а через неделю началась война».

Из письма Алевтины Зуевой:«В тот день, когда началась война, происходили странные, даже жуткие вещи. Мы завтракали, и вдруг на обеденном столе лопнул стакан, к которому в тот момент никто не прикасался. В стакане не было ни воды, ни чая, он просто рассыпался на куски… На дворе завыла собака, и мой дед (ныне уже покойник) сказал, что ночью его давил домовой».

Из воспоминаний Ожеговых:«Примерно за семь дней до войны мы наблюдали на небе сразу три радуги, а старики говорили, что в Покров люди слышали плач. Плач был ночью. Но когда люди вышли из домов, было непонятно, откуда он доносился. И все спрашивали: „Это у кого так плачут, умер, что ли, кто?“ Потом плач прекратился».

Из воспоминаний Глеба Захаровича Роговца:

«Случай этот со мной произошел накануне войны. Я ехал в МТС и увидел на обочине старушку. Притормозив, я предложил ей подвезти, но женщина отказалась. Тогда я ее спросил, к кому из нашего села она идет? А она ответила: „Я жду тебя, чтобы сказать: завтра будет война, и ты лишишься обеих ног“. Как только она это проговорила, то тут же исчезла. Дома я рассказал об этом маме, но думаю, что она мне не поверила, потому что сказала: „Наверное, опять вчера жрал самогонку“. На другой день началась война. Я отвоевал ровно неделю, домой вернулся инвалидом, без обеих ног. До сих пор думаю, что было бы, если бы я тогда не пошел воевать? Сохранил бы я себе ноги, или бы их все же оторвало, взрывом в тылу? Ведь село наше в войну тоже бомбили».